Тайна Пирамиды Реликтов

Ничего себе! И меня ведь лишь «задело вскользь», основной же поток обожания пришёлся моей супруге, даже пошатнувшейся от такого выплеска эмоций. Я помог лэнг Валери зайти в катер. Когда двери летающей машины закрылись, и катер понёс нас вдаль к виднеющейся на самом горизонте высоченной башне Совета, моя спутница устало откинулась на спинку кресла и произнесла:

— Никудышный я политик. Не умею работать с людьми. За эти несколько минут вымоталась сильнее, чем после целого дня охоты на Карантинной Планете.

— Ты просто не щадила себя и слишком быстро истощила Очки Магии заодно с Очками Выносливости. Я половину своей маны в тебя влил за эти минуты, поскольку собственный запас Очков Магии ты израсходовала ещё возле трапа фрегата.

— Я знала, что ты меня поддержишь магией, да и Соя-Тан тоже присутствовала рядом и могла помочь, потому и не ограничивала себя. Нужно же мне было произвести должное впечатление на собственных подданных, — усмехнулась лэнг Валери, после чего болезненно застонала и принялась массировать пальцами свои виски.

Я сочувственно посмотрел на супругу и попытался её приободрить.

— Привыкай. Быть популярной совсем непросто. Но зато заметь, как народ Тайлакса тебя обожает!

— Да, я заметила. И это, признаться, меня удивило и даже напугало. Пока что для этих людей я ничего не сделала, но они готовы были за меня жизнь отдать, я это чувствовала!

— Ты преувеличиваешь, — усомнился я, поскольку сам ничего такого не почувствовал.

— Нисколько! Я читала потаённые мысли людей и знала общий настрой толпы. Они ждали от меня сигнала к восстанию. И если бы я отдала такой приказ, все эти миллионы сидящих перед экранами и сотни тысяч столпившихся на лётном поле людей даже с голыми руками кинулись бы на мелеефатов. Возможно, планету даже удалось бы освободить от оккупации…

— Совсем ненадолго, поскольку свора не простила бы такое неповиновение на оккупированной планете и быстро прислала новые отряды, — поспешил вмешаться я, пока Валери не нафантазировала на нашу голову.

Запоздало я провёл сканирование нашего катера. Нет, всё чисто, никаких подслушивающих устройств. Крамольные речи моей супруги никто не услышал. Да и Валери в дальнейших словах показала, что голову от внезапно свалившейся на неё славы вовсе не потеряла и прекрасно понимала расклад сил.

— У восставших не будет ни малейшего шанса, они лишь разозлят свору. И начнётся большая бойня со множеством смертей, в которой мелеефаты казнят всех причастных и просто подвернувшихся под горячую лапу. А я вовсе не хочу повторить судьбу твоей фанатичной подружки Тамары. Мне нравится оставаться живой, а не становиться названием твоего очередного звездолёта!

Дальнейший полёт катера прошёл в молчании. Нам обоим было над чем серьёзно задуматься. В своих выступлениях перед советом прелатов, а затем и во время шоу «Большой Амнистии» я никогда не призывал к бунту или противостоянию со сворой. Хотя показал жителям оккупированной планеты пример, что мелеефатов, даже самых высокопоставленных, можно безнаказанно убивать. При этом я неоднократно заявлял, что ставлю своей целью улучшение жизни людей на оккупированной планете, а впоследствии и полное освобождение Тайлакса от внешнего контроля. То же самое вторила в своих речах и моя походная супруга лэнг Валери-Урла, обещая гражданам планеты скорые перемены к лучшему.

И нам похоже поверили. Больше того, за нами готовы были идти. Мы принесли жителям оккупированной планеты надежду на освобождение. Люди поняли, что самая сокровенная их мечта, которую они сохранили в своих сердцах, несмотря на столетия жестоких репрессий и тотального контроля во время оккупации, может осуществиться. И ради исполнения этой мечты люди Тайлакса готовы были на всё. Даже на открытое вооружённое восстание.

***

Вот только мне, как новому наместнику своры на Тайлаксе, кровавые бунты на вверенной территории совершенно не были нужны. Именно это я и попытался донести до прелатов — угрюмых и настороженных, не знающих, чего и ждать от нового надзирателя за планетой, пришедшего на смену жестокому и скорому на расправу мелеефату. Кстати, прелатов осталось всего двенадцать, не считая мой походной супруги. Старая лэнг Сатори Ёмадзи, попытавшая помочь мне в «Большой Амнистии», была официальна лишена места в составе совета и ожидала казни в центральной городской тюрьме. Я приказал доставить престарелую Проповедницу в зал совета прелатов, в котором она долгие годы заседала.