Тайна племени Бату

– Злом? – Стэлпсон удивленно округлил глаза. – Это что же – они собираются покончить с нами? Я самокритичен, мы с тобой несём в основе своей зло. Так, так. Их тенденция ясна, только вряд ли осуществима даже с помощью сверхзнаний. Неизвестно ещё – кто кого, – в глазах его блеснули мстительные огни. Затем они сменились насмешливой гримасой. – Мне кажется, если они попробуют уничтожить сразу все зло, на Земле останется всего несколько десятков праведников. А что значит несколько десятков? Это значит – цивилизация землян будет уничтожена. Нет, со злом бороться не так-то просто, как они думают.

– А если они вздумают не уничтожать, а исправлять нас?

– Исправлять? – иностранец расхохотался. – Детский лепет. Я не позволю себя исправлять, потому что нравлюсь себе таким, каков есть. – На его лице ярким пламенем заполыхало чувство превосходства над другими. Оно было настолько сильным, что пронизывало каждый его жест, взгляд, каждое слово и даже сочилось, капало, как жир, с тяжелого, выдвинутого вперед подбородка. – Мир без таких людей, как я, был бы скучен и пресен, как пища без соли. Кстати, что ты сам думаешь о войнах?

– Я думаю, что они дают толчок к последующему, более ускоренному развитию, особенно в области военной промышленности, – Константину хотелось угодить иностранцу.

– Войны – это количественный регулятор, – назидательно пыхнул он сигарой. – Без них на Земле было бы столько народу, что нечего было бы есть, мы умерли бы от голода. Войны отдаляют день гибели нашей цивилизации. Без них мы вдвое быстрее приблизимся к катастрофическому концу.

– А если все-таки сверхзнання помогут ликвидировать зло и войны? Чем мы тогда будем жить? Придётся довольствоваться только зарплатой, – сделал предположение Константин.

– Не переживай! Уверен, как только они завладеют сверхзнаниями, у них появятся иные желания и мысли, и они станут ничуть не лучше наших, – заверил Стэлпсон.

– Говорят, что племя приветствует только тех, кто ищет блага для всех, а не для себя и доверяют знания лишь избранным. Нам они могут не поверить.

– Ты вовремя сделал ценное замечание. Нам, конечно, не доверят, но люди к пятидесяти годам приобретают или мудрость змеи или её характер, – произнёс Стэлпсон многозначительно, имея в виду себя: – Поэтому, чтобы гарантировать успех дела, я поступлю так. Пусть твои соотечественники добывают знания у дикарей, а уж я добуду у них. – И он самодовольно задымил сигарой.

Глава 7

Прошелестела последними листьями осень, отвьюжила метелями и снегами зима, отцвели подснежники, и весна стала набирать силу.

За восемь месяцев профессору Тальвину удалось подготовить экспедицию и снабдить ее всем необходимым. Число членов её не увеличилось, так и осталось четверо энтузиастов, но Лев Борисович преднамеренно остановился на этом количестве, так как большее число усложняло материальное обеспечение и, кроме того, могло вызвать осложнения в смысле психологической совместимости и прочего. Все четверо, как показали восемь месяцев подготовки, прекрасно контактировали, понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, так что в сложных ситуациях должны были действовать едино и слаженно. Возглавил группу Андрей.

Маршрут разрабатывался тайно в связи с тем, что было известно, что за ними следят, правда, особого значения слежке не придавали, считая, что аспирант действует по собственной инициативе и в погоне за ними дальше, чем до аэродрома, проследовать не сможет.

Из города они вылетели на самолете в час ночи, желая прикрыться темнотой от любопытных взоров. Самый длинный путь в тысячи километров они преодолели на высоких скоростях. В Ташкенте сделали пересадку на другой самолет. Виды транспорта менялись вместе с ландшафтом, мелькали леса, горы, степи и соответственно самолет сменился поездом, затем пришлось ехать на машине, трястись на лошадях, и, наконец, последним видом транспорта стал як.

Два навьюченных парнокопытных неутомимо шаг за шагом поднимались в горы. Впереди с палкой в руках и небольшой кожаной сумкой за плечами шёл проводник, плохо говоривший на русском языке, но в его обязанности входило – указывать дорогу, поэтому особого понимания между ним и членами экспедиции не требовалось.

Небольшого роста, коренастый, с широким обветренным лицом, изрезанным морщинами, в которых притаились щелочки глаз, проводник был местным аборигеном и хорошо знал свое дело. Подъёмом палки вверх он предупреждал, где начинается трудный участок и требуется особая осторожность. Сам первый он никогда не заговаривал; ему объяснили, куда идти, и теперь он молча шел и шел, как заведённый, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Впрочем, его шаг был умерен и тих, так что путешественники не отставали, тем более что они двигались налегке, все тяжелое везли яки.