Тайна пленного генерала

В последующие дни ситуация оставалась напряженной; температура воздуха держалась прежней – около нуля, ночью подмерзало, днем таяло; дули промозглые ветра, – красноармейцы чихали, кашляли и жались к теплу. В стане противника наступило затишье. В Москве и пригородах уже две недели действовало осадное положение: на улицах возводились баррикады; строились огневые точки. В конце октября гитлеровские войска взяли Калинин, но наступление на этом участке застопорилось – советские части ожесточенного контратаковали; город не отбили, но планы гитлеровского командования сорвали. На южном участке фронта продолжалось наступление на Тулу; под давлением превосходящих сил противника советские части медленно отходили; тяжелые бои шли в районе Мценска; многие части Брянского фронта вышли из окружения – из них был восстановлен новый фронт на южных подступах к столице. 29-го октября противник подошел к Туле; туда успела отступить только часть войск 50-ой армии, но город не сдали. Немцы упорно атаковали; разрозненные защитники города бились яростно: потрёпанные полка НКВД, зенитно-артиллерийский полк ПВО, ополченцы Тульского рабочего полка; с помощью населения вокруг города было создано несколько оборонительных рубежей. В итоге, атаки 24-го моторизованного корпуса захлебнулись – город отстояли!

На Москву наступало больше пятидесяти вражеских дивизий, но что-то стало меняться в начале ноября. Красная Армия уже не бежала, – отходила организовано, стала чаще наносить успешный контрудары, с востока страны непрерывным потоком подходили резервы. Ходили слухи, что седьмого ноября в Москве, на Красной площади, состоится военный парад – в честь 24-ой годовщины октября и войска прямо с парада отправиться в бой. В это особо не верили – не то нынче время, чтобы устраивать парады. Бои принимали изматывающий характер, шли с переменным успехом.

В расположении комполка Донского прибыло подкрепление – два пулеметных взвода и до роты пехоты. Прошёл слушок о готовящемся наступлении: дескать, у мостов в районе Делягино и вблизи Гусиного брода концентрируются танки Т-34 – что-то назревает… Но слухи оказались ложными. Четвертого ноября немцы прорвали фронт на левом фланге 222-ой дивизии и стальная махина хлынула в прорыв. Левый фланг находился на восточном берегу Нары, – его фактически смяли, создалась угроза окружения для частей, действующих правее. Скрепя сердце, командование отдало приказ: освободить занимаемый плацдарм! Восемь сотен бойцов уходили по понтонному мосту не дожидаясь пока его разбомбят. Автомобили пришлось бросить, пушки 45-го калибра тащили вручную.

У реки была пристань и небольшое портовое хозяйство, здесь стояли рыбацкие лодки, катера природоохраны, – суда перевозили раненых, мирных жителей, решивших покинуть свои дома; крупногабаритные грузы военного назначения. Майор Донской бегал от моста к пристани в мрачнейшем расположении духа – растаяла надежда, что заработает плацдарм, который он удерживал из последних сил и именно на его участке фашистов погонят прочь от столицы. Подразделения снимались с передовой, скрытно отводились в деревню, из деревни к реке. Но наблюдатели фашистов засекли движение – усилился минометный обстрел. Понтонный мост неприятель не трогал – сам собирался им воспользоваться. Дальнобойные минометы били по деревне, взрывали береговую полосу.

Большая часть полка уже переправилась, саперы минировали мостовые конструкции, последние телеги с продовольствием и боеприпасами тянулись по понтонам. Немцы что-то почувствовали, показались на опушке, бросились к переднему краю. На позициях действовал один пулеметный взвод, – он расстрелял две шеренги атакующих, остальные отступили в лес. Пулемётчики выполнили свою задачу, стащили с брустверов пулеметы и походам сообщения двинулись в тыл; на переднем крае остался только разведывательный взвод.

Бойцы перебегали с места на место, яростно шумели, создавая видимость большого числа людей, иногда стреляли в сторону леса. На опушке снова появились немцы, теперь они осторожничали, под пулеметный огонь не лезли…

– Так, а ну прекратили эти танцы с бубнами! – крикнул Шубин. – Все в деревню, валим отсюда, пока немцы далеко!