Тайна подводной скалы. Южное сияние

И вдруг Юра вспомнил: кирка! Ведь это же чудесный повод ею воспользоваться и опробовать ее. Как мог он забыть про нее? Юра видел, как долбят и вспарывают лед электрокиркой, хотя сам никогда этого не делал.

— Хорошо! — крикнул он. — Отлично! Ты подожди здесь. Я достану кирку.

Спотыкаясь, Юра помчался к машине. Через несколько минут он уже бежал обратно, неся кирку и разматывая провод.

Этот инструмент напоминал короткий пневматический ломик старинного образца. Он имел две рукоятки для упора; конец его, расширенный и острый, походил на детскую лопатку. Длинный провод соединял кирку с мотором самолета. Юра воткнул кирку в лед, нажал рычажок в правой рукоятке, и из-под блестящей лопатки взметнулись куски льда и белая пыль.

Ася присела над мертвым моржонком и с жалостью стала его разглядывать.

Юра энергично орудовал киркой. Он снял слой льда в виде прямоугольника. Густая ледяная пороша засыпала его.

Вдруг кирка глухо застучала: она наткнулась на что-то твердое. Юра нагнулся. Небольшой металлический темный предмет торчал изо льда. Юра ударил его каблуком, предмет, видимо, плотно вмерз в лед. Тогда Юра подвел под него лопатку кирки, нажал на рычажок, кирка заурчала, темный предмет отвалился вместе с куском льда. Юра поднял его и принялся осторожно сбивать лед.

Ася подошла к Юре и вытянула шею:

— А это что?…

Юра вертел в руках свою находку.

— Не знаю. Похоже на молоток.

Металлический предмет, действительно, напоминал молоток, но только по форме. Сделанный из легкого вороненого металла, он не имел деревянной рукоятки, ее заменяла длинная, толстая трубка, а та часть, которой в обычных молотках ударяли по гвоздю, была плоская, вытянутая и полая внутри.

— Юра… — тихо сказала Ася. — Ты знаешь, на что это похоже? На пистолет, из которого раньше стреляли, когда еще были войны. Я видела картинку про войну и фашиста вот с таким пистолетом.

— Пистолет?…

Юра широко открыл глаза. Как он сразу не догадался?

Ася уже с опаской смотрела на Юрину находку.

— Юра, — прошептала она. — А вдруг он в нас выстрелит?…

Юра презрительно фыркнул:

— Ничего ты не понимаешь. Он сам не стреляет. Здесь у него нужно нажать на… этот, как его… на курок!

Юра повертел пистолет, оглядел его со всех сторон — «курка» не было. Только маленькая, похожая на бугорок кнопка торчала на том месте, где обычно у револьверов помещается спуск.

Юра нажал пальцем на бугорок, — пистолет слегка дрогнул в его руке, раздался звонкий щелчок, будто кто стукнул по пистолету пруткиной, и из дула вырвалось пламя. Кусок льда взвизгнул у ног Юры, разлетелся вдребезги: образовалась большая воронка и в этой воронке шипя завертелся какой-то патрон, испускавший ослепительный свет. Так продолжалось с полминуты. Наконец свет погас. Из воронки поднимались клубы пара.

Ася стояла бледная, Юра видел: еще немного — и она расплачется.

— Из него выскакивает огонь! Я боюсь, Юра! Положи его обратно!..

— Да-а, — смущенно сказал Юра и с тревогой поглядел на свою опасную находку. — С ним нужно быть осторожным.

Он взял пистолет за дуло и, отставив от себя, понес к самолету.

Ася поплелась за ним, не переставая хныкать и плаксиво твердя:

— Оставь его! Не клади в самолет!..

— Нет! — решительно сказал Юра. — Нужно его показать деду Андрейчику…

III. ГОСТЬ ИЗ МОСКВЫ

За окном внизу расстилалась бескрайняя ледяная равнина. Незаходящее полярное солнце вышло из-за облаков. Мириадами разноцветных искр ослепительно засверкал снег.

Чуть подернутое полупрозрачной дымкой, перестало хмуриться небо.

Одарка сидела подле окна с книгой в руках. На минуту она оторвалась от книги и выглянула в окно.

«Вот и к нам, на Северный полюс, пришла весна… Кончилась пора зимних стуж и метелей, — подумала она. — Весна! Хорошо!» — Одарка потянулась, и на лице ее появилась улыбка. Что-то вспомнив, она быстро стала листать книгу и, наконец, нашла то, что искала. Это было стихотворение. Вполголоса девушка стала читать:

Пришла весна за тридевять земель в далекий край, где вечный лед и стужа, и в первую весеннюю капель наш лагерь утром солнечным разбужен.

Она пришла сперва на полчаса в едва знакомом пасмурном обличье, и воздух пробудили голоса обыкновенные, земные, птичьи.

Везде видны следы ее шагов: с палаток черных капли то и дело стекают вниз. Ручей среди снегов отыскивает путь себе несмело.

Обильный снег растаял, наконец, проталины виднеются повсюду, а наша гордость — ледяной дворец обрушился бесформенною грудой.

Пускай весна, что к нам пришла сюда, покажется иному скромной тенью

«земной весны». Пусть тающего льда не сменит яблонь пышное цветенье.

Но тем дороже нам ее приход без соловьев и без весенней сини, что мы ее встречаем в этот год у Северного полюса на льдине…

«Эти стихи были написаны в 1954 году. А теперь и мы встречаем весну у Северного полюса, — подумала Одарка, глядя в окно. — Но встречаем уже не на льдине…».

Она вновь склонилась над книгой. Это были записки и дневники советских ученых — участников легендарных дрейфов на льдинах.