Тайна подземелий

А на утро Керр-сай ушел из дома, оставив отцу прощальное письмо с упоминанием Стортхэма, в котором тот сможет его найти, если захочет. За все эти годы никто из родных так и не навестил своего меченного родственника. Велиса счастливо жила с его братом, растила двоих очаровательных детей. Отец правил довольно крупным городом пятой Дандрии вместе с двумя своими заместителями, а мать… мать поначалу писала ему письма. Но и это длилось всего несколько месяцев.

Норд замолчал, и какое-то время мы сидели в тишине, не глядя друг на друга. Потом я, не выдержав, осторожно уточнила:

— Так это из-за Велисы ты ненавидишь теперь женщин, да?

— Да что ты все заладила: ненавижу-ненавижу? — немного раздраженно переспросил он, повернувшись ко мне. — Просто… не верю я в любовь юных красоток к нордам. Прости. В финансовый интерес амант — да. В бескорыстные чувства — увы. И не смотри на меня так, я не для того тебе это рассказывал, чтобы пробить на жалость! — нахмурился собеседник. — У меня давно уже сердце зажило. И за Велису с братом я рад, счастья им. Но когда вижу, как очаровательная лэфа якобы влюбляется в меченного… — он скривился, не договорив.

— Начинаешь подозревать ее во лжи, — закончила вместо него я.

— Именно, мышка. Понятливая ты моя, — одобрительно щелкнул меня по носу Керр.

— Мутирую, — пошутила я. — Совершенствуюсь в смысле… интеллектуально. В супер умную и понимающую мышь. Не сильно загнула?

— Нет, — улыбнулся брюнет, постепенно расслабляясь. — Для иномирной мышки самое то.

— Так, значит, все твои выходки были направлены на то, чтобы проверить чувства нордовских невест?

— Наверное, да. Хотя в твоем случае, я действительно хотел сделать тебя своей амантой.

— Потому что понравилась или потому что дочь Брэда?

— И потому что понравилась, и потому что дочь козла-Брэда, и еще потому, что к тебе неровно дышал Йен, — вздохнув, признался Керр.

— Ну, а он-то тебе что сделал? — не сумев скрыть возмущения, воскликнула я.

— Мне? — мужчина задумался. — Мне ничего, — наконец, сказал он. — Я им искренне восхищаюсь. И не надо делать такое недоверчивое лицо, Иллера. Это правда. Знаешь, какой он? — хотелось сказать «знаю», но я смолчала, не желая перебивать разговорившегося собеседника. — Он удивительный! Самый терпеливый, самый спокойный и самый важный норд в нашей общине. А знаешь, почему? — я пожала плечами, вопросительно глядя на него. — Потому что именно он встречает ребят, потерявших все: семью, дом, мечты о будущем… Они ведь просто дети, которые еще вчера бегали по двору, проказничали, учились, играли с животными и донимали соседских девчонок, а сегодня вдруг стали изгоями, уродами, отверженными — теми, кому плюют вслед и кого боятся. Просто дети! Видела бы ты глаза этих мальчиш-ш-шек, — сжав пальцы в кулаки, прошипел Керр-сай. — Ненавижу, когда привозят новеньких! — выдохнул сквозь зубы он. — А Йен их встречает, отводит в комнату для новичков, и начинает учить. Не только защищаться, драться и охотиться, но еще и уважать себя, других… прощать обиды и жить дальше. Он каким-то невероятным образом находит подход к каждому, помогая пережить боль потерь и начать радоваться той жизни, которая у него есть и будет. И при этом ри никогда не скатывается до роли банальной няньки или жестокого надзирателя. Он учитель с большой буквы. Таких единицы. Думаешь, просто так его все уважают в Стортхэме, а Грэм, то и дело, с ним советуется? Твой таман очень ценен для нашего общества и… совершенно разрушителен для самого себя. Когда я только познакомился с ним, Йен, как и любого новенького, взял меня под свое крыло. А ведь он старше всего-то на шесть лет. Мы могли бы стать хорошими друзьями, но…

— Что «но»? — осторожно спросила я, когда собеседник замолчал.

— А ничего! — как-то грустно усмехнулся сай. — Меня бесит его излишняя порядочность, доброта и чрезмерное чувство ответственности, его — мои порой скользкие методы, с помощью которых я добиваюсь поставленных целей. Мы оба сделаем все для благополучия Стортхэма. Вот только подход у нас разный. Впрочем, Грэма обе наши крайности как раз и устраивают. Я — черное, Йен — белое… единство противоположностей, — хохотнул он.

— И поэтому ты пытаешься увести у Йен-ри амант? — хотелось добавить «из вредности» или «из зависти», но я сдержалась.

— Не поэтому, — перестав улыбаться, сказал норд. — Просто рыжий идиот совершенно не разбирается в бабах. Это ж надо было связаться с Агирой! — мужчина картинно закатил глаза и тяжело вздохнул. — Она ведь изводила его полтора года. Ходила по рукам, прыгала из постели в постель, а потом неизменно возвращалась к нему рассказывать сказки о великой любви. Смазливая дрянь! — он стукнул кулаком по каменному полу. — Утверждала, что кроме него, ей никто не нужен… Естественно, не нужен! Потому что кроме этого бесхребетного мямли ее выходки никто бы терпеть не стал. Не настолько мы, меченные, обделены женским вниманием, чтобы сносить подобные издевательства. А он все спускал ей… придурок!

— Может, потому что любил? — предположила я, в тайне надеясь услышать обратное.