Тайна Подземья

– Ругал. Сначала обстоятельства, потом тебя, а сейчас себя за то, что не сумел найти лазейку, пусть даже щель, чтобы попасть в этот твой недоступный внутренний мир. Не сумел достучаться в твою дверь и сказать: «Ты не одна, мы сможем быть вдвоем и решать проблемы – решать вместе сейчас и в дальнейшем». Извини, что не посвятил в свои планы – считал, что не вправе втягивать тебя в это. И вот, в результате, потерял, почти потерял. Я не смирюсь с этим, если останусь жив, не смирюсь.

Мы переместились на верхушку айсберга, смотрели на бушующее море и говорили о нас, наверно, в первый раз за все время.

– Я понимаю и принимаю важность того факта, что тебе тоже необходимо найти свое предназначение, ради которого можно пожертвовать многим. Ты себя так долго искала, создавала себя каждым своим действием, каждым поступком. Обычно это удел мужчин, и то не многих. Именно нам характерно находить выходы за пределами обыденности. Истинные мужчины живут в постоянном поиске границ собственных возможностей. Они стремятся выбраться из безличного, навязанного существования, чтобы увидеть подлинное.

– Ты преувеличиваешь стремления мужчин, будущий хранитель. И ты идеализируешь и придумываешь меня. Все проще. Да, я пытаюсь по мере сил разобраться в окружающем мире, но больше копаюсь в себе, все время задаю вопросы, на которые нет ответов. Вот прочитала однажды и поняла, что могу подписаться под каждым прочитанным словом: «Где я нахожусь? Что значит мир, в котором я живу? Каково значение этого слова? Кто заманил меня сюда и покинул здесь? Кто "я"? Как я оказалась в этом мире? Почему меня не спросили, почему не познакомили с его правилами, а просто всунули в него, как будто я была куплена у продавца душ? Как я оказалась вовлечённой в это громадное предприятие, называемое действительностью? Разве это не дело выбора? Кому я могу пожаловаться?[9] Поверь, Вовс, пожаловаться некому, а вот спрятаться, чтобы не раздавили, получается.

Я произнесла свой сакраментальный монолог, вложив в него всю накопившуюся боль и непонимание. И завершила довольно обыденно:

– Вовс, подумай, ты хочешь разобраться, узнать меня. Подводная часть айсберга, возможно, окажется более темной, чем наружная сверкающая, и может разочаровать. Зачем тебе знакомиться со всеми этими, вероятно, надуманными, вопросами, которые живут во мне, и без которых меня не существует? И поверь, времени на узнавание друг друга у нас совсем не осталось. Постарайся забыть. Пять лет – большой срок, и мы вряд ли увидимся вскоре.

Я сказала это, но внутри хотелось кричать, чтобы он не верил моим словам. Всё не так, всё ложь. А правдивы эти слова: «Вовс, помни обо мне, помни все годы предстоящей разлуки, и я буду помнить тебя и ждать. Я уже поняла, что буду ждать. Прости за мой поступок. Но тебя не было рядом, и я приняла глупое решение. Очень глупое. Придумай что-нибудь, чтобы мы встретились как можно скорей».

Странно, но парень не отнесся серьезно к моим словам, только покачал головой.

– Нет, Жиль, не смогу. Не смогу забыть тебя. Ты слишком значима для меня. Особенно остро ощутил я это в тот момент, когда ты качалась на эмоциональных волнах, когда смерть стояла, наклонившись над тобой, и пристально разглядывала, а ты, находясь в эйфории счастья, улыбалась радостно и беззаботно. Мне казалось, что я заглянул тогда смерти в лицо, прямо в глаза, и понял, что скрывается за таким недлинным словом – смерть. Прочувствовал абсурдность жизни, увидел зияющая пустоту, ничто. Представил, что тебя нет, Жиль, и все – пустота. Пушистая, c большими недоверчивыми глазами девочка никогда не посмотрит на меня косо, не скривит губы, не отведет взгляд. Ее тайный мир так и останется тайным, и я никогда не поговорю с ней по душам, не обниму и не прижму к себе. Не услышу больше сердитое: «А пошел ты во Тьму, Вовс». И я, самовлюбленный придурок, понял, что твоя жизнь для меня сейчас – самая реальная ценность, которая не поддается сомнению.

Мне хотелось уйти от этих больных слов, сказанных несколько высокопарно, но искренне.

– Вовс, любая жизнь ценна, неповторима и уникальна.

Но он перебил меня яростной речью. Его как будто прорвало:

– Но мир так не считает, и я пойду против этой абсурдности и найду соратников. Пойду и изменю, может, даже разрушу этот мир. В новом мире главными будут люди, а не равновесие. И еще сделаю все, чтобы не было Я и Ты, а были Мы. Ты мне веришь?

Мне стало страшно. Такого Вовса я еще не видела. Прекрасный сверкающий мир вокруг нас как будто померк, потерял краски. И хотя мы не могли чувствовать ни тепло, ни холод, но стало зябко, холодно внутри.

– Давай возвращаться, я замерзла.