Тайна покинутой часовни

Неужели он был прикован к постели все то время, пока она думала лишь о благополучии своего ребенка? Этого просто не могло быть! Слухи непременно долетели бы до нее – ведь она ловила каждое слово окрестных жителей, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение отсутствию Ника. Его отец наверняка прислал бы за ней в дом Трейвика, чтобы сообщить печальную весть.

– Но ты так и не появилась, – тихо добавил Ник, словно отвечая ее мыслям.

Мэри вскинула голову. Голос его вдруг изменился, хотя лицо по-прежнему напоминало застывшую маску. В недоверии она покачала головой: не может быть, чтобы он ни о чем не знал! «Ступай к моему отцу», – велел ей Ник, и Мэри повиновалась ему. Она передала герцогу Вейлу кольцо. Ник должен был знать о ее приходе. Значит, он снова сказал неправду.

Как ловко он умеет лгать, с горечью подумала Мэри. Почему она раньше не подозревала об этом? Даже ее отец понял, что означает молчание герцога, когда Мэри наконец призналась ему во всем.

Поначалу она ждала, скрывая тошноту и молясь о помощи, о весточке от Ника, о том, чтобы ее отец ни о чем не догадался. В сочувствии викария Мэри не сомневалась, но понимала, каким страшным ударом окажется для него признание. Отправившись в замок, она оставила слуге кольцо вместе с кратким письмом. Но недели тянулись одна за другой, ответа все не было, и надежда Мэри исчезла. Вместе с доверием. «Ты для меня дороже жизни... «

– Ошибаетесь. Я побывала в замке, – шепотом возразила она. – И отдала ваше кольцо слуге – кажется, дворецкому. Он объяснил, что старый герцог в отъезде, и пообещал передать кольцо, как только тот вернется. Я взяла с него клятву.

– Я не знал, что ты приходила к отцу.

Мэри отвернулась, чтобы не видеть невозмутимых глаз Ника. Даже если выяснится, что ее письмо и кольцо затерялись, это не объясняет остального.

– Вы вернулись домой в августе, – начала она, стараясь говорить спокойным и ровным тоном, несмотря на страх и разочарование. Еще недавно она считала, что научилась владеть собой, но надежда оказалась напрасной. – Несколько недель вы провели в Лондоне, а затем прибыли в замок. – Подняв голову, она увидела, что выражение лица герцога ничуть не изменилось. Несмотря на блеск свечей, его глаза оставались темными и непроницаемыми. – Мы узнали, что ваш отец и Чарлз погибли, а вы унаследовали титул. Вы стали герцогом Вейлом. Я считала, что это не имеет никакого отношения к тому, что было между нами, объясняла отцу, что вы скорбите, и умоляла его подождать. У меня в запасе еще было время. День шел за днем, а я, как последняя дура, верила, что вы скоро приедете за мной... – Она судорожно вздохнула, сдерживая готовые вырваться наружу чувства. – Но я не дождалась! Вы так и не приехали. Мой отец хотел разыскать вас и все объяснить, но я не позволила. Я была вам не нужна. Из гордости отец не стал унижаться перед вами. Я даже радовалась этому: мне не хотелось, чтобы вы лгали отцу, уверяя, что между нами ничего не было.

У Мэри оставался лишь один выход. С помощью отца она разыскала чету Трейвиков, мечтавших о ребенке, и заключила сделку: если родится мальчик, Трейвикам предстояло воспитать его как родного сына. После рождения ребенка Мэри отдала его Трейвикам, уверенная, что это единственный способ защитить мальчика.

Тишину в комнате нарушало лишь потрескивание огня в камине. Вейл не шевелился, не пытался опровергнуть обвинения.

– Это был мой ребенок, – наконец произнес он тоном утверждения, а не вопроса.

Мэри лишь горько усмехнулась:

– Конечно. Знали бы вы, как он похож на вас!

Пальцы Ника сжали позолоченный набалдашник трости и вновь обмякли, и этот почти незаметный, но красноречивый жест пробудил в Мэри надежду. Возможно, герцог лишь старается выглядеть равнодушным.

– А как еще я могла поступить? – спросила она. – Какое решение вы сочли бы мудрым в таких обстоятельствах? Я тщательно обдумала все возможные выходы. Я должна была защитить отца и себя. Я ждала вас, с ужасом замечая, как быстро растет живот, и понимала, что скоро будет слишком поздно. А вы... вы так и не вернулись... – Последние слова она прошептала.

– Мэри... – сдавленно произнес он. Наконец-то в голосе герцога отразились какие-то чувства. Мэри напомнила себе, что этот же голос обманул ее семь лет назад. Он заставил ее поверить клятвам. Слова его любви до сих пор звучали в ушах Мэри, ведь она отдала Нику не только тело, но и душу.

– Что мне было делать с ребенком? Я осталась одна, навсегда опозоренная, и не сомневалась, что разбила сердце отца. Он умер зимой, незадолго до рождения Ричарда. Отец ни разу ни в чем не упрекнул меня. И даже вас, – тихо добавила она. – Но я видела боль и скорбь в его глазах. Как же он мог наставлять других на путь праведный, если я, его родная дочь, сбилась с этого пути? Один-единственный день уничтожил то, чему отец посвятил всю свою жизнь. Ради вас я предала его. А вы так и не вспомнили обо мне...

В комнате вновь воцарилась тишина.

– Что же стало с ребенком, Мэри? – спросил Вейл, когда напряженное молчание стало невыносимым.