Тайна, покрытая мраком

— Тут необходим особый подход. Надо вызвать у нее доверие, расположить. Очень сомневаюсь, что у тебя получится. Это ж не морду бить. Здесь талант нужен.

— Намекаешь, что дамочки не мой профиль? А ты, само собой, по этой части мастер?

— Я — актер, — с достоинством заявил Костя, — и могу сыграть кого угодно.

«Чего его так тянет к вдовице?» — терялась я в догадках, слушая их перепалку, а вслух сказала:

— Решайте быстрее, кто идет, кто остается.

— Ладно, — неожиданно согласился Олег. — Иди ты. Ваша задача: выяснить, что ей известно о делах мужа.

Костя выпорхнул из машины, надел солнцезащитные очки, чтобы скрыть синяк, взглянул на себя в зеркало и приосанился. Я закатила глаза, не желая вслух выражать мнение о его приготовлениях, а Олег, подойдя ко мне, шепнул:

— Вся надежда на тебя, этот павлин через пять минут забудет, зачем его послали.

Олег вернулся в машину, а мы направились к подъезду. Я чувствовала легкое беспокойство: не из-за миссии, возложенной на меня, а из-за возможных последствий от встречи с вдовой. Чего доброго полицию вызовет, и разбирайся с ними. Не зря Олег так подозрительно быстро согласился. Я оглянулась: сыщик наблюдал за нами, улыбнулся ободряюще и даже помахал мне рукой.

— Первую скрипку веду я, — начальственно изрек Костя, — а ты помалкивай, пока не спросят.

Он пригладил волосы и откашлялся. «Наверное, в роль входит», — решила я и вслед за Костей замерла перед дверью подъезда. Он уставился на запертую дверь, не ожидая подобного препятствия, потом недовольно взглянул на меня, точно это целиком и полностью моя проблема.

— Двадцать восьмая квартира, — подсказала я, кивнув на домофон.

— Кто? — буркнул голос, не мужской и не женский, когда Костя набрал номер.

— К госпоже Мальцевой, — ответил он.

Дверь открыли, я сказала «прошу», Костя гордо вскинул голову и шагнул в подъезд. Пока мы поднимались по лестнице, он то ли молился, то ли готовил вступительную речь, губы его шевелились, а вот про меня он вроде бы забыл. Я плелась сзади, гадая, как вдова отнесется к нашему визиту. По мнению секретарши Мальцева и Ирины, бывшая стриптизерша умом не блистала, а замуж вышла по расчету, так что мужа, скорее всего, не очень-то жаловала. Тут меня обуяли сомнения, а еще угрызения совести за предвзятое отношение к вдове. По расчету она замуж вышла или нет, но супруга лишилась. И как-то так выходило, что не без моего участия. Труп я прятать помогала, и как ни крути — вина моя в ее теперешнем положении очевидна.

Заниматься самобичеванием длительное время не пришлось, мы оказались перед нужной дверью, Костя вновь откашлялся и широко улыбнулся, услышав, как щелкнул замок. На пороге стояла женщина лет сорока в коротких трикотажных брючках и футболке. На добродушном лице ни намека на интерес к незваным гостям. Стриптизерши так не выглядят, хотя кто их знает… в конце концов она бывшая стриптизерша. «Милая женщина, которая лишилась мужа, — успела я подумать с печалью, — а я пришла ей голову морочить».

— Простите, — нараспев произнес Костя, — Екатерина Григорьевна, это…

— Туда, — ткнув пальцем за свою спину, равнодушно произнесла женщина и чуть посторонилась, пропуская нас в квартиру. Захлопнула дверь и пошла в кухню, вторично ткнув пальцем в нужном направлении. Разуться нам не предложили, и Костя бодрым шагом устремился вперед, я за ним и через мгновение оказалась в гостиной, двустворчатые двери в которую были приоткрыты. Возле окна спиной к нам стояла шатенка в короткой юбочке и туфлях на высоченных каблуках. Ростом она и так отличалась завидным, а каблуки его значительно увеличили, и вдова запросто могла бы подвизаться в роли дяди Степы на детском утреннике. Топ алого цвета доходил до половины спины, демонстрируя довольно расплывшуюся талию. Чтобы носить такие тряпки девице следовало похудеть килограммов на десять. Тут я вспомнила, что тоже собиралась сесть на диету, но любимые пирожные стали непреодолимым препятствием к безупречной фигуре, вздохнула и поспешила себя успокоить: в моем-то случае дело обстоит не так уж плохо.

Екатерина Григорьевна разговаривала по мобильному, совершенно не замечая нашего присутствия, а я перевела взгляд с ее дородной фигуры на прочие предметы.

Гостиная хранила следы былого великолепия. Дорогая мебель, но полки витрин по большей части пустые, ремонт когда-то влетел хозяину в копеечку, однако было это лет десять назад. На стенах остались прямоугольные отпечатки в тех местах, где раньше висели картины. Роскошный диван успел обтрепаться. Екатерина Григорьевна между тем запальчиво произнесла, продолжая разговор:

— Что ты мне вкручиваешь?

Костя, которому не терпелось выйти на сцену, деликатно кашлянул. Хозяйка резко повернулась, буркнула «извините» и убрала мобильный в карман юбки.

— Вы кто? — спросила сердито и пошла нам навстречу, возвышая голос. — Надька, сколько раз тебе говорить, кого попало в квартиру не пускай.

Стало ясно: нас сиюминутно выставят за дверь и Костя так и не успеет показать себя во всем блеске. Должно быть, он тоже это понял, сделал шаг вперед и буквально простонал: