Тайна портрета неизвестной дамы

Первые две недели плавания прошли спокойно, добравшись до Сицилии, караван сделал трехдневную остановку для пополнения запасов продовольствия и воды, но когда им предстояло пересечь Ионическое море и доплыть до острова Крит, шторм, пришедший с севера, разметал корабли конвоя, нарушив ход плавания, складывавшегося поначалу так удачно. Моряки доромона под командованием Понса отчаянно боролись с волнами, и когда шторм утих, увидели на горизонте скалы африканского побережья. О том, чтобы пристать к берегу и отдохнуть после утомительной борьбы со стихией не могло быть и речи, нужно было, во что бы то ни стало, быстрее миновать опасное побережье, вблизи которого промышляли мусульманские пираты. Поначалу все шло спокойно, волнение улеглось, ветер стих, и дромон шел на веслах таким ходом, какой могли придать ему утомленные, измученные гребцы, но когда дромон поравнялся с островом, Понс заметил, как от него отошли две галеры и направились в их сторону.

— Эй, вы, бездельники! — орал Понс на своих гребцов. — А ну, шевелите веслами быстрее, если не хотите сделаться добычей пиратов!

Он кричал, ругался, пытаясь заставить команду увеличить темп гребли, пассажиры дромона, в том числе и Гаральд со своими спутниками сменяли изможденных гребцов, но галеры пиратов неумолимо приближались.

Орудовать веслом, весившим 130 килограмм, было не только нелегким, но и непростым делом. Для того, чтобы сделать замах веслом, гребцу нужно было встать со скамьи, называемой банкой, сделать одной ногой шаг вперед, отводя весло к носу корабля, затем, опустить его в воду и падая назад, на банку, всем весом тела и мышцами сделать гребок. При этом движения гребцов должны быть строго синхронизированы, любой сбой, задержка в движении хотя бы одного гребца, могла привести к тому, что весла перепутаются и переломятся, и тогда судно потеряет ход и направление.

Галеры пиратов с двух сторон подошли к дромону, и высокий человек с черной бородой, в чалме, стоявший на корме галеры, что подошла с правого борта, крикнул:

— Поднимите весла и прекратите грести! И если хоть одна стрела полетит в нашу сторону, на этом корабле никто не останется в живых! Это я говорю вам, Хайдарджан! А если сдадитесь, все останетесь живы!

После этого они крючьями подтянули галеры к дромону и взобрались на его палубу. Вооруженного сопротивления они не встретили, и обещание Хайдарджана было выполнено, пираты не тронули никого, один из них встал у руля и заставил гребцов идти между галерами к побережью. Причалив к берегу, они сняли с дромона весь груз, а людей: и команду, и пассажиров, загнали в длинный низкий барак. Через некоторое время туда вошел Хайдарджан, оценивая каждого, как товар, который можно выгодно продать.

— Ты кто? Что делать умеешь? — спросил он Гаральда, когда очередь дошла до него и его спутников.

— Я художник, — ответил Гаральд, — а это мои друзья, они помогают мне в моем путешествии.

— Откуда ты родом? — спросил Хайдарджан.

— Я родом из Фландрии, — ответил Гаральд, — плыл к берегам Святой Земли.

— Что же заставило тебя бросить дом и отправиться в дальние страны? Ведь ты не воин, не купец и не паломник, что ищешь ты, если не погибель свою?

— Я рисую Святые места, господин, те места, где жил и проповедовал Иисус Христос.

— Меня нарисовать сможешь? — с вызовом спросил пират, гордо подняв голову.

— Смогу, господин, — смиренно ответил Гаральд.

— Тогда рисуй, — сказал Хайдарджан.

— Прямо здесь? Лучше я нарисую тебя у моря, на фоне скал, но мне нужны мои холсты и краски, все, что отобрали у меня твои люди.

— Хорошо, — ответил пират, — ты получишь все, что тебе нужно, идем к морю, будешь меня рисовать, потомки должны знать, как выглядел Хайдарджан, гроза морей. Но если нарисуешь плохо, если не понравится мне твоя мазня, я отрублю тебе голову.

Когда работа была готова, Хайдарджан долго и внимательно всматривался в портрет и, оставшись довольным работой художника, произнес:

— Хороший портрет, мне нравится, но я все равно должен отрубить тебе голову, ведь Коран запрещает изображать людей.

— Я не мусульманин, и на меня не распространяется запрет Корана, — ответил Гаральд.

— Да, ты прав, голову рубить тебе я не буду, я хочу вознаградить тебя, ведь я — Хайдарджан, великий и благородный. Проси что хочешь, все, кроме свободы, я могу озолотить тебя, но отпустить на волю не могу, ты хороший художник, и за тебя мне должны хорошо заплатить, так говори, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы меня продали вместе с моими друзьями, лошадьми и оружием, — ответил Гаральд.

— Но это уже не одно, это три, даже желания! Ты сам, твои друзья, лошади и оружие, — возразил пират.

— Это не три, это одно желание, и называется оно — торговое соглашение.

Хайдарджан рассмеялся:

— А ты не дурак! Ты еще и мудрец, почти суфий! За это, пожалуй, я возьму с покупателя дополнительную плату, а пока иди в барак, отдыхай, я выполню твое желание.

Тайная вечеря Вараввы

Глубокой ночью тайно собрал Варавва своих последователей.