Тайна портрета неизвестной дамы

Саломея вышла на середину зала, где-то раздались звуки невидимых музыкантов, девушка сделала шаг. Стройная нога возникла, раздвинув складки покрывала, оттянутый носок обнаженной ноги повис в воздухе, не касаясь земли, затем нога опустилась на пол, Саломея сделала оборот, подняв руки к небу, покрывало упало, обнажив ее стройное тело, едва прикрытое тонким, полупрозрачным радужным хитоном, танец начался. Она то бешено кружилась, то замирала, то взлетала, и, казалось, летела над землей, над головами зрителей, и не будь купола, венчающего зал, поднялась бы и улетела ввысь, в самое небо. Зал смолк, и все гости, не дыша, наблюдали за танцем.

Окончив танцевать, девушка подошла к Ироду, села ему на колени, опустив голову на плечо. Грудь ее вздымалась в дыхании, все еще сохранявшем бешеный, неистовый ритм танца, щеки раскраснелись, глаза горели.

— Ты готов исполнить мое желание? — спросила она.

— О, да! Все, все, что бы ты ни пожелала! Исполню все! Полцарства готов отдать тебе, о, прекрасная Саломея!

Тетрарх снял с себя тяжелое ожерелье, сверкавшее драгоценными камнями, и протянул девушке.

— О, нет! — засмеялась она, выскользнув из объятий отчима. — О, нет! Не это попрошу я у тебя!

Она отбежала в сторону, схватила со стола поднос и медленно, держа поднос на вытянутой руке, подошла к Антипе.

— Положи на этот поднос голову Иоанна.

Ирод побледнел. Шум в зале затих. Все замерли, ожидая ответа.

— Нет, нет, только не это, — еле слышно пролепетал Ирод, — ты не можешь такого просить.

— Отчего же не могу? — возразила Саломея. — Ты обещал исполнить мое любое желание.

— Почему?

— Я так хочу, — медленно, с паузой после каждого слова повторила она.

— Ну? — воскликнула Иродиада. — Что же ты молчишь, Ирод? Докажи, что ты достойный сын своего отца! Правитель не может отказываться от обещания, данного им. Эй! Стражники! Вы слышите? Пойдите и принесите на блюде голову этого проповедника!

Но стража не двинулась с места, все смотрели на Ирода, ждали его решения. Он не мог отказаться.

— Исполняйте, — еле слышно пробормотал он.

В зале раздался тяжелый вздох, вздох одобрения. Гости были поражены дерзостью и непреклонностью женщины, получившей полную власть над тетрархом, все с восторгом и ужасом понимали, что женщина, поставившая перед собой цель, может обрести власть не только над этим безвольным властителем, а и надо всем миром.

Вошел стражник с подносом, окровавленная голова проповедника лежала на нем.

Эта картина мгновенно предстала перед глазами Антипы. Стража ввела Иисуса Назареянина. Когда стало известно, что Иисуса приведут к нему, Иродиада потребовала казни проповедника, но Ирод и слышать об этом ничего не хотел, казнь Иоанна, к которой его вынудили хитростью и коварством жена и падчерица, повергла Антипу в глубокую депрессию, не покинувшую его до сей поры. Хотя религиозность и не была свойственна тетрарху, но вера в колдунов, чудотворцев, целителей и пророков говорила Антипе, что расплата за смерть Иоанна неминуемо придет.

— В чем обвиняют тебя? — спросил он Назареянина, когда стража ввела Иисуса во дворец, в зал, где на высоком кресле восседал тетрарх Галилеи и Переи, Ирод Антипа.

Иисус молчал, зато те, кто привел его, начали галдеть наперебой, обвиняя Назареянина во всех смертных грехах, Антипа жестом руки потребовал тишины.

— Отчего ты не отвечаешь? Я спросил тебя — сказал он Иисусу.

— Почему ты спрашиваешь меня? На мне нет вины, спрашивай тех, кто меня обвиняет.

Люди снова загалдели. И лишь один Антоний, возглавлявший небольшой отряд, что сопровождал Иисуса, стоял молча, скрестив руки на груди.

— Может кто-нибудь один объяснить мне, в чем обвиняют этого человека? Вот, ты, — обратился Ирод к тому, что стоял ближе всех, — говори!

— Он тайно подговаривал людей восстать против римлян, — ответил тот, к кому обратился Антипа.

— Что ответишь ты на обвинение, Назареянин? — спросил Иисуса тетрарх.

— Я говорил с людьми открыто, я учил их в синагогах и на площадях, все слышали речи мои, спросите любого здесь, в Галилее, что ответят вам они? Я учил людей любви, я говорил: «Любите ближнего своего, как самого себя», я призывал людей любить врагов своих, молиться за проклинающих и ненавидящих их.

— Говорят, ты воскрешаешь мертвых и исцеляешь больных? Творишь чудеса? — спросил Антипа.

— Не я, а Бог исцеляет, по вере людей и по молитвам моим.

— Сотвори чудо, и я отпущу тебя.

— Ты никогда не отпустишь меня, не ты правишь, а тобой правят, не можешь ты управлять народом, закон которого нарушаешь, ты взял вдову брата, блудницу, это она правит тобой.

Ирод Антипа уже слышал эти обвинения в свой адрес от Иоанна, он знал, что справедливы они.

— Этот человек — праведник, — произнес Ирод, — оденьте его в белые одежды и верните Пилату, прокуратору Иудеи, не мне судить его.

Антоний поднял руку и сказал:

— Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, прежде, чем ты отправишь его обратно, выслушай меня.

— Говори, — сказала Антипа, я слушаю.

— Прикажи, чтобы нас оставили с тобой наедине, пусть все покинут зал.

— Выйдите все! — Ирод сделал жест, повелевающий всем удалиться.