Тайна «Прекрасной Марии»

Дядя Джем был хромой негр, который выполнял тысячу дел. В его кармане всегда находились сладости для ребят, а в голове был целый клад самых забавных сказок и историй. Его мастерская была излюбленным местом всех ребят, как белых, так и черных.

Эмили посадила Шарман на плечо и дала руку Дэнису. Когда они уходили, Шарман все время смотрела назад, как будто запоминая то место, в котором находился обеденный стол.

Салли снова озабоченно вздернула брови, размышляя о том, с каких это пор Дэнис стал интересоваться «маленькой Диной».

Поль, Дэнис, Люсьен и новый надсмотрщик уже до завтрака успели побывать на плантации сахарного тростника и пришли к тому мнению, что уборка может быть завершена за два дня, как раз к Дню Независимости. Обычно это делалось уже к Четвертому июля, но часто по различным причинам уборка производилась несколько позже. В этом году Четвертое июля и праздник урожая тростника совпадали, и все, кто был связан и не связан с сахарным тростником, пекли пироги и примеряли новые платья, уже заранее готовясь к празднику. Превесты в «Алуетт» и де Монтени в «Прекрасной Марии» уже на протяжении многих лет справляли праздник вместе. На берегу реки для каждого будет в достаточном количестве жареной рыбы, на дамбе будут устроены фейерверки и шутихи, а также будут танцы в сахарном складе, который по этому случаю будет чисто подметен, вымыт и застелен тканью.

Дядюшка Джем как раз вбивал новый гвоздь в подметку лучших туфлей няни Рэйчел, когда к нему пришли Дэнис и Эмили.

— Садитесь на эту новую скамью, которую я сделал специально для жарки рыбы. Какие-нибудь проблемы, малыш? — Для дядюшки Джема Дэнис все еще был «малышом».

— Дядя Джем, нам нужна корзинка, — сказала Эмили.

Дядюшка Джем внимательно посмотрел на Шарман.

— Для этого енота вы можете взять одну из тех корзин, которые предназначены для пикника.

— Очень хорошая корзинка. Подойдет. Я положу в нее подушку, — польстила ему Эмили. Она села. Зная, что у дядюшки Джема всегда найдется что-нибудь новенькое, спросила: — Расскажи мне что-нибудь.

— Что именно?

— Расскажи о дне Четвертого июля.

— Ну, это связано с большой войной много лет назад, но я точно не знаю, как там все было. Кто-то скакал на лошади и всем объявлял, что скоро придут американцы.

— Нет, совсем не так. Это англичане должны были прийти. А американцы всех об этом предупреждали.

— Хорошо, пусть будет так, как ты говоришь. — При этих словах дядюшка Джем вбил последний гвоздь в туфли няни Рэйчел и засунул палец внутрь, чтобы проверить, не будет ли он колоть ногу.

— Ну, — сказала Эмили, пытаясь хоть как-то вспомнить что-то из изучаемой ею истории, значит, янки забрали у англичан чай и выбросили его в реку.

Дядюшка Джем поставил туфли.

— Что за глупости? Никогда не предполагал, что янки могут быть такими расточительными.

Дэнис сидел на скамье спиной к мастерской, и в то время, как Эмили и дядюшка Джем разговаривали о революции, он думал о Дине. В Дине действительно что-то было. Она не была похожа ни на Сьюки, ни на Тасси.

В этот момент в мастерскую вбежала маленькая Мимси. Ее волосы были аккуратно заплетены в дюжину косичек.

Дядюшка Джем вытащил из кармана конфеты и угостил девочек, а затем они опять принялись дискутировать, обращаясь к Мимси как к арбитру, потому что Мимси, как дядюшка Джем уже успел заметить, знала больше, чем многие взрослые люди.

— Они бросили чай не в реку, — сказала Мимси, — а в Бостонскую гавань. Они оделись как индейцы и выбросили за борт весь английский чай, потому что не хотели платить за него налоги. Но Четвертое июля совсем не от этого.

— Не от этого?

— Четвертого июля они подписали Декларацию о Независимости, которую написал Томас Джефферсон, которым был самым умным из всех людей, когда-либо живущих на свете.

— Мне все равно, какую декорацию он написал, но он все-таки не умнее, чем генерал Джексон, — сказал дядюшка Джем. — Эндрю Джексон, прославившийся в битве под Новым Орлеаном в Луизиане был просто святым.

— Никакую декорацию он не написал, — сказала Мимси. — Он написал де-кларе-ацию. Это такая бумага, в которой написано, что мы больше не принадлежим англичанам.

— Да, но мы и не принадлежали Англии, мы принадлежали Франции, — раздраженно произнес дядюшка Джем. Он повернулся к Эмили: — Ты что-нибудь в этом понимаешь?

— Нет, сэр, — сказала Эмили. При обращении к старшим не говорить «сэр» было дурным тоном, независимо от того, черный ли это был человек, или белый. — Почему ты нам не расскажешь, почему у павлина совиные глаза на хвосте?