Тайна профессора Бранкеля

Так и решили. Филиппа написала тетке и получила от нее нежнейший ответ, в котором сообщалось, что тетка будет ей душевно рада, и что на зиму они едут в Южную Францию; поедет ли с ними милая Филиппа? Милая Филиппа готова была ехать на северный полюс, лишь бы избавиться от ужасных глаз профессора. Итак, она принялась укладываться и назначила день отъезда.

* * *

Вольфден, ноября 22. — Не везет мне с эликсиром! Я так же далек от исполнения моих желаний, как и прежде. Мисс Харкнесс упорно избегает меня и я не могу найти случая остаться с ней наедине. Ее проклятый любовник всегда с ней и, как я подозреваю, не поколеблется нанести мне личное оскорбление. Он ненавидит меня и нисколько не старается скрыть этого. Это грустно, потому что мешает исполнению моего плана. Я приглашал мисс Харкнесс сюда, но она решительно отказывается приходить, и порой я в отчаянии думаю, что мне не удастся ее заполучить. В довершение моих затруднений, она собирается уехать в Южную Францию, где, по ее словам, останется надолго. Я же не могу остаться в Англии более полугода; итак, если она уедет, я, по всей вероятности, потеряю ее из вида. Впрочем, еще неделю она пробудет здесь; надо придумать какой-нибудь способ добиться моей цели. Мне часто приходит в голову, что если я убью ее, то буду иметь дело с законами Англии. Закон не симпатизирует священному делу науки и повесит меня за убийство (как он назовет мой поступок) так же спокойно и беспристрастно, как обыкновенного преступника, до смерти забившего свою жену. Приходится примириться с этим; если я хочу довести до совершенства великое открытие, то должен сделаться жертвой закона. Но мое открытие будет жить; и меня будут помнить, как мученика науки. Я завещаю мой дневник, если меня приговорят к повешению за принесение этой девушки в жертву науке, какому-нибудь ученому моей родины; он издаст его и все увидят, как постепенно дошел я до увенчания дела моей жизни. Меня будут чтить, как мученика; итак, я не отступлю перед поступком, который предаст меня в руки закона. «Кровь мучеников — семя церкви», и моя смерть только средство сообщить миру тайну эликсира, благодаря которому люди будут знать и прошедшее, и настоящее, и будущее. Они получат возможность предотвращать бедствия, которые обрушились бы на мир, если б будущее оставалось темным. Что значат ничтожные физические страдания в сравнении с великолепной будущностью, которая предстоит миру благодаря мне? Я решился — я готов погибнуть мучеником науки, жертвой невежества, и на моей могиле будет написано только одно слово: «Recurgam»![10]

* * *

Раз! с соседней колокольни доносятся тяжелые гулкие удары. Полночь. В этот час духи посещают землю. Они встают из земных могил; скелеты убийц спускаются с виселиц; души богачей выходят из склепов. Воздух наполнен призраками; их бестелесные формы кружатся в нем, как осенние листья.

Вольфден, угрюмый и мрачный покоится в сиянии луны; мириады звезд смотрят на него, но не могут рассеять окутывающей его тени. А его жилец, — присоединился ли он к духам, реющим в воздухе, или мечтает об исполнении своего отвратительного замысла? Сумасшедший он? Его могучий эликсир — порождение расстроенного мозга? Или он в самом деле гений и сделал великое открытие?

Как тиха ночь; слышится только ропот реки, катящей свои волны в безбрежное море. Несколько барок виднеются на ней: черные, неуклюжие массы, точно повисшие в центре огромного моря между усеянным звездами небом вверху и его отражением внизу. Крик совы раздается с колокольни, в ответ ему слышится другой из Вольфдена, затем колокол: раз! два!