Тайна проклятия

Теперь, когда он вновь почувствовал запущенный механизм, он остановил машину недалеко от церкви и дождался окончания трансформации в нищего бродягу. Затем он беспрепятственно сел на паперти и был приглашён ни о чём не подозревавшим Виктором Моховым внутрь храма. Едва Юродивый зашёл в церковь, как всё его существо наполнилось сильным беспокойством и волнением. Причиной этому стал голос церковного священника, начавшего службу. Юродивый вздрогнул всем телом, увидев его лицо. Это был его отец! Батюшка постарел, прибавив седины, но взгляд лучистых глаз оставался прежний — волевой и добрый одновременно. Юродивый сразу перевёл взгляд на певчих и, конечно, увидел среди них свою маму, которая, как и прежде, продолжала занимать в нём своё законное место, словно часовой на вечном посту. Он пробрался через плотную толпу прихожан поближе к маме и простоял так всю службу, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимания, забывая, что сейчас его не узнала бы и родная мать. Перед началом Божественной литургии Юродивый решил подойти к своему отцу, который исповедовал прихожан. Когда дошла его очередь, он в нерешительности застыл на месте перед смотревшим на него в упор отцом Никодимом.

— Давай сын, мой, подходи, не бойся, — спокойно позвал его священник, видя перед собой городского сумасшедшего.

— Грешен я, отец мой, — решился Юродивый, сделав шаг к своему отцу и впервые наслаждаясь «маскарадом», позволявшим ему вот так, открыто, не боясь быть узнанным, поговорить с отцом.

Он встал на колени и, когда отец покрыл ему голову епитрахилью и предложил покаяться в грехах, первым делом покаялся, что ушёл от отца с матерью и уже много лет не давал о себе весточки. Он почувствовал, как руки священника на его голове вздрогнули.

— Грех это, сын мой, отца и мать оставлять в неведении. — Голос отца Никодима звучал укоризненно, но для Юродивого это было словно музыка. — Это в тебе сразу несколько грехов: и непослушания, и непочтения. А причина ухода-то в чём? Родители тебя обижали или, может быть, пили?

— Нет, — улыбался под епитрахилью Юродивый, — мой отец и мать самые лучшие на земле.

— Тогда в тебе ещё и гордыня говорит. — Тон священника стал возмущённым. — Тебе надо прийти, пасть в ноги и просить прощения, и как можно скорее.

— Как блудному сыну? — поинтересовался Юродивый.

— Именно! — подтвердил священник. — И не забывай, век стариковский короток, не ровен час приберёт Господь их к себе, так как тебе потом будет?

Юродивый хотел что-то сказать, но почувствовал, что организм опять запустил трансформацию и на этот раз он стал превращаться в самого себя. Словно разговор с отцом сподвиг подсознание отреагировать подобным образом и включить обратное превращение. Опасаясь быть узнанным, Юродивый бросился из церкви, обернувшись к удивлённому священнику спиной. Отец Никодим проводил его взглядом, и в самых дверях в полоске света ему вдруг показалось, что в лице этого сумасшедшего бродяги промелькнули черты его пропавшего сына. К бледному священнику поспешила матушка.

— Что? Что с тобой? — волнуясь, поинтересовалась его жена — Ты словно привидение или ангела увидел.

Священник рассказал супруге о юродивом, который напомнил ему об их сыне.

— Надо бы опять нам возобновить его поиски, — уверенным тоном произнёс отец Никодим. — Это мне как подсказка от Господа нашего, что сын наш жив.

Матушка Елена ничего не сказала. Лишь утёрла краешком платка накатившуюся слезу.

В кабинете у следователя, к которому адвокат Соболев пришёл со своим подзащитным, был служебный безпорядок. Молодой следователь, вчерашний выпускник правовой академии, никак не мог освободить от заваленных стопок бумаг два стула. Наконец он сделал эту «сложную» работу, и вызванные лица смогли присесть. Лейтенант юстиции уведомил, что сейчас он намерен провести очную ставку, после которой собирается предъявить главному редактору журнала «Братья и Сёстры» Мохову обвинение в мошенническом завладении офисным помещением, принадлежащим бывшему префекту Центрального округа города Москвы Петру Ивановичу Мостовому. Соболев уже знал от Мохова эту историю, которая заключалась в том, что бывший префект продал общественной организации принадлежащее ему офисное помещение, а когда «Братья и Сёстры» объявили о созыве и проведения Русского православного собора, поведение Мостового резко изменилось.

Сначала он потребовал от независимого журнала прекратить нападки на Международный фонд «Новый порядок», в частности его московское отделение. Молодое православное издание критиковало деятельность отделения, как организации, подменившей собой многие властно-распорядительные органы страны и ведущей подготовку России к вступлению в единое мировое правительство. Но когда независимое издание высмеяло нападки префекта, он стал требовать выселения из помещения, как якобы захваченного редакцией журнала незаконно. При этом бывший крупный городской чиновник обвинил общину, и в частности Мохова, в подделке его подписи на договоре купли-продажи.