Тайна проклятия

Поэтому Православная церковь, и сам Патриарх особенно, почитала преподобного Савву и прислушивалась к его советам. Савва Приозёрский знал старца Иоаникия и ценил его за сохранение истинной веры и чистоту души. Старцы какими-то только им ведомыми чувствами могли отличать «своих» от тех, кто лишь напускал на себя видимость «святости», не будучи таковым. Те, другие, как искусные актёры, надевали на себя маски праведников с одной только целью — добиться лучшего положения в церковной иерархии и большей власти. Хотя и внешний наблюдатель мог бы найти характерные признаки, отличающие их от истинных старцев и подвижников. Несмотря на простоту их одеяний, выполнена она была из самых дорогих тканей, с груди свисали огромные золотые кресты в обрамлении дорогих камней, дорогие швейцарские часы под рукавами облачения, ровный строй белоснежных зубов, показывающих всем, что белизна достигнута далеко не постной пищей, а рукой дорогого дантиста. Старцам было жалко таких братьев, поэтому они не осуждали их, но и старались держаться от таких подальше. Вот и сейчас один из таких церковных управленцев в архиепископском чине, теребя на животе огромный крест с дорогими сапфирами, приглашал прибывших старцев пройти в трапезную. Преподобный Савва, обрадовавшись встрече со знакомым, попросил старца Иоаникия «пососедствовать» с ним на время пребывания в Москве.

— Я, чистая моя душа, рядом с тобой могу оставаться самим собой, — пояснил он младшему старцу своё к нему отношение, который рядом с древним стариком в свои восемьдесят выглядел словно его сын.

День не был скоромным, но позволялась рыба. Столы в трапезной были накрыты с изыском. Этим самым Патриарх хотел подчеркнуть своё уважение к приглашённым гостям. Кроме красной рыбы, овощных и постных блюд на столах было огромное множество морепродуктов, икра, дорогой португальский портвейн и даже коньяк. Строгого поста не было, и проехавшим дальнюю дорогу гостям предлагалось усиленно подкрепиться. Вскоре зашёл Патриарх и, произнеся приветствия, пригласил откушать. Толстый монах, старший по трапезной, монотонным голосом стал читать молитву. Патриарх сел рядом с преподобным Саввой, наливая ему в рюмку дорогого французского коньяка.

— Выпейте со мной, преподобный отец, сделайте мне честь, — радушно улыбнулся Патриарх. — Хочу выпить за ваше здравие.

— Ну, так и выпей, я возражать не буду. — Он чокнулся с Патриархом и тут же, не таясь, вылил коньяк под стол.

Патриарх сделал вид, что не заметил, и под смену блюд предложил преподобному налить красного вина.

— Вы, Ваше Святейшество, зря обо мне беспокоитесь, я иначе как на причастии вино не употребляю, мне нужно себя во здравии держать, так как хочу дождаться обещанной мне святым Серафимом встречи, а возраст мой уже критический. — Старец положил себе на тарелку ломоть чёрного монастырского хлеба, кусок селёдки, отварного картофеля и овощной салат. — А вы — ещё человек молодой, вы на меня не смотрите, налегайте на икру с блинами.

Патриарху пришлось проглотить ещё раз.

Преподобный Савва повернулся к старцу Иоаникию, тарелка которого мало чем отличалась от его собственной.

— А ты чего, брат Иоаникий, не празднуешь живот свой? — усмехнулся старец. — Когда ещё у себя на Урале такого добра отведаешь.

— Не радуется мне, брат Савва, — честно признался монах. — Всю радость от встречи с вами и братьями заслоняет печаль от грядущего несчастья. Мне известна причина нашей встречи, и это меня удручает.

— Вот ведь колдуны кругом меня сидят, — подал голос Патриарх, до которого донёсся разговор соседей. — Скажи, брат Иоаникий, сделай милость, какую беду обсуждать мы на Совете будем?

— Приход Антихриста, — тихо и уверенно произнёс Иоаникий.

Преподобный Савва закивал, показывая, что и для него это далеко не тайна.

— Да, святые отцы, с вами не соскучишься, — развёл руками Патриарх. — Я так только два дня назад получил видеодоказательство, что сын дьявола уже на пути к господству, а вы знали и молчали, обидно.

Он с грустным лицом отвернулся и, поймав взглядом рюмку с коньяком, не задумываясь опрокинул её в окладистую седую бороду.

— И ты знал из пророчеств святых братьев об этом, — на закуску выдал ему Савва. — Только о плохом не хочется думать. Вон из Чернигова старец Пафнутий на Совет приехал. Так тот ещё при святом Лаврентии Черниговском в дьяках ходил. Знаю, что он трижды на Патриаршую канцелярию письма слал и, как ему усопший Лаврентий завещал, трижды имя Антихриста доводил.

— Правда твоя, брат Савва, — проскрипел Патриарх, принимая упрёк старца. — Прости меня, если сможешь, видимо, не по ноше груз мне достался.

— Бог простит, — вмиг потеплел взгляд старца, видя раскаяние предстоятеля Церкви. — Надо с братьями порешать, что мы сможем злу и беззаконию противопоставить. А нам есть чего!

При последних словах Савва с хитрецой посмотрел на старца Иоаникия.

— Что же, скажи, порадуй мне душу! — уцепился за его слова Патриарх.