Тайна проклятого герцога. Дилогия (СИ)

— Присмотр за работой горничных, расчеты жалования, подсчет…

Помощь госпоже Вонград!

Если судить по тону и позе, то госпожа Гранас была крайне довольна своей находчивостью. Я улыбнулась, кивнула, принимая ее ответ, и задала еще один вопрос:

— Сколько жилых комнат в замке?

Женщина перестала довольно улыбаться, нахмурилась, наморщила лоб и." не смогла ответить.

— Это был простейший вопрос, — продолжила я, — и как помощница экономки вы обязаны знать точное количество не только комнат, но и окон, кроватей, занавесей и так далее. Хоть что-то из мною перечисленного вам известно?

Госпожа Гранас отрицательно покачала головой.

Вновь кивнув, я продолжила:

— Мне очень жаль, но ваша неосведомленность прямо указывает на ваше несоответствие занимаемой должности. Вы уволены. После завершения моего знакомства с прислугой, вам надлежит собрать ваши вещи, взять расчет за две недели вперед у госпожи вонград и покинуть замок. Рекомендательных писем вы не получите.

Женщина отступила, глядя на меня с каким-то священном ужасе, а рядом тихо выругался на элетском дворецкий.

— Впредь, потрудитесь при мне выражаться на официальном языке королевства, — холодно потребовала я.

Господин Уилорд промолчал.

Экономка же представила мне следующую женщину:

— Госпожа Киннее Оргета, помощница экономки.

Госпожа Оргета молчала потупившись.

— Количество горничных следящих за порядком в замке до моего появления? — спросила без предисловий.

Отрицательно покачав головой, она отступила.

— Мне очень жаль, вы уволены, — вынесла я вердикт.

Не говоря ни слова, девушка вернулась в строй.

А вот дама в красном платье, которое она не потрудилась переодеть, гордо выступила вперед, всем своим видом демонстрируя всю мою никчемность и собственную значимость. И едва госпожа вонград попыталась хоть что-то сказать, перебила ее визгливым:

— Не трудитесь, я с радостью озвучу свои обязанности леди.

— Внимательно вас слушаю, — вежливо сказала я.

Женщина вскинула подбородок и гордо объявила:

— Я согреваю постель его светлости!

О, Пресвятой, дай мне сил. Пожалуйста, дай мне сил…

Не ведаю, как мне удалось удержать всю ту же вежливую улыбку, мучительно ища выход из создавшейся ситуации. Выход, способный позволить мне вести себя с достоинством в подобной отвратительной ситуации.

— Так значит вы грелка, — медленно проговорила я, резюмируя сказанное женщиной.

Ее покоробило подобное, но дама все же кивнула и еще выше вздернула подбородок.

— Какая жалость, — я говорила негромко и размеренно, — сколь вопиющий… — казалось, прислуга затаила дыхание, — анахронизм.

Удивленная непонятным словом, женщина переспросила:

— Что, простите?

Улыбнувшись ей, я соблаговолила пояснить:

— Сколь вопиющий пережиток прошлого.

Улыбаться дама в красном перестала мгновенно, более того поза ее теперь выдавала заметное напряжение.

— Видите ли, — продолжила я, — во всех аристократических домах уже более сорока лет используются каучуковые грелки. Они надежны, гигиеничны и удобны в использовании. И как любящая супруга, я, несомненно, обязана заботиться о здоровье его светлости, соответственно мой выбор склоняется в пользу грелок, более распространенных в обществе и к тому же рекомендованных врачами. Мне очень жаль, но в ваших услугах мы более не нуждаемся. И конечно, так как вы, несомненно, качественно выполняли ваши обязанности, я непременно распоряжусь, чтобы вам выдали соответствующие вашей должности рекомендательные письма. Уверена, пожилые люди, особенно леди, склонные к консерватизму и не приемлющие новых приспособлений, с радостью вас наймут.

Потрясение женщины в красном платье сменилось откровенным гневом, и, презрев все нормы морали и этики, она еще более визгливо воскликнула:

— Леди оттон Грэйд, боюсь, его светлость не разделит вашего мнения.

— Вы совершенно напрасно опасаетесь, — спокойно ответила я. — На этом все.

Мне пришлось с достоинством выдержать полный ненависти взгляд, а после и многочисленные ухмылки прислуги, той, что была мною уволена. Остальные напротив смотрели с надеждой, и это прибавило мне уверенности.

— Что ж, с женской прислугой мы закончили, — я повернулась к дворецкому, — Уилорд, продолжайте.

Мне представили поваров, среди которых были исключительно мужчины, камердинеров, лакеев, выездных лакеев, чьи широкие плечи и статные фигуры значительно выделялись на общем фоне, кучеров, дворников, официантов. Ни вопросов, ни претензий к ним я не имела. Единственный вопрос, заданный мной относился к старшему дворнику и касался плачевного состояния родового храма Грэйд. Ответ, полученный мной откровенно потряс:

— Мне очень жаль, леди оттон Грэйд, — степенный мужчина при этих словах поклонился, — но по нашим обычаям входить в родовой храм могут только представители рода, а его светлость…

Мне вспомнилось ласточкино гнездо под крышей храма. Двери, над которыми оно располагалось, и вопрос слетел с губ почти неосознанно:

— Простите, двери храма открываются вовнутрь?

— Ннет, — удивленно ответил старший дворник.