Тайна пропавшего ученика

– Ладно, начнём. В конце концов, у меня не целый день свободного времени. – Она в упор посмотрела на Флинн. – Добро пожаловать и так далее. «Так далее» означает следующее: вы опоздали почти на три четверти учебного года! Он начался первого января. Надеюсь, вы прилежная ученица. Иначе вам никогда не нагнать до окончания года в декабре весь учебный материал. Где вы оставили бокаж? – Она огляделась. – У вас что, никакого бокажа с собой?

С ней говорили на «вы». Не слишком ли?

– Багаж, – поправила Флинн и тут же поймала на себе злобный взгляд. «Ой-ой, мы, похоже, подружимся», – пронеслось у неё в голове. – Никакого багажа нет. – Вопрос показался ей немного странным: как она могла взять багаж в поезд, о существовании которого до прошлой ночи даже не догадывалась?

Дама вздёрнула подбородок, и её конский хвост закачался.

– Смотри-ка, никакого бо… чемодана! – Слегка наклонившись вперёд, она изучала Флинн, как ястреб – свой обед. – Имя? – Старомодная перьевая ручка требовательно пронзила воздух в направлении Флинн.

Девочка моргнула.

– Флинн Нахтигаль, – быстро сказала она.

– Флинна Хтигаль. – Ручка заскрипела так решительно, словно кондукторша вела ею молчаливое сражение.

– Нет, – сказала Флинн ещё быстрее, – не «Флинна», а «Флинн».

Кондукторша замерла. Её брови образовали крутую линию:

– Это имя женское или мужское?

– Вообще-то и мужское, и женское, – произнеся эти слова, Флинн почувствовала, как её обдало жаром: «Не так ответила, не так».

Кондукторша смерила её взглядом с ног до головы и обратно.

– Не важно, – сказала мадам Флорет. – Мы ведь тут свободных взглядов… Возраст?

– Тринадцать, – сказала Флинн и закусила губу, почувствовав на себе новый испытующий взгляд. Теперь мадам Флорет точно решила, что Флинн – мальчишка. Никакая девочка в этом возрасте так не выглядит. По крайней мере ни одна нормальная.

– Какие-нибудь особые дарования? – спросила мадам Флорет, перелистнув страницу.

– Э-э-э…

Какие ещё дарования?! Флинн почти не сомневалась, что обычно пассажиров в поездах о дарованиях не спрашивают.

– Возможная область деятельности?

– Э-э-э, – снова промямлила Флинн, чувствуя себя полной дурой.

Кондукторша вздохнула:

– Что-то, что даёт представление о том, почему вы станете в жизни кем-то значимым?

– Э-э-э… – Откуда ей знать, станет ли она кем-то значимым?!

– Предположительное время поездки?

Вместо очередного «э-э-э» Флинн выдавила:

– Вообще-то мне ещё нужно купить билет.

У мадам Флорет чуть папка из рук не выпала.

– У неё… нет билета?! – Она повернулась к Фёдору, который всё это время нервно теребил лямки своего комбинезона. Они непристёгнутыми болтались над широким, плотным ремнём, на котором словно трофеи были закреплены разные инструменты.

– Нет, билета у неё нет, – сказал Фёдор, стараясь не смотреть мадам Флорет в лицо. Флинн заметила, что его чёрные взлохмаченные волосы поблёскивали в неясном утреннем свете – может, от угольной пыли, висевшей повсюду в воздухе подобно зеленоватым блёсткам фей? Всему длинному вагону – и тому углу, где стояли Флинн с Фёдором и мадам Флорет, – это придавало какой-то мрачновато-мистический вид. – Я же собирался об этом сказать, – добавил Фёдор. Его лицо выглядело бледным и усталым, как и прошлой ночью. И всё же от Флинн не ускользнуло, что внешность его была по-своему яркой.

– Когда? – спросила мадам Флорет. – Когда вы собирались об этом сказать?

– Ну… когда-нибудь, – уклончиво ответил Фёдор таким же напряжённым, как и весь его серо-чёрный облик, голосом.

Казалось, мадам Флорет сейчас огреет его папкой по голове:

– Когда-нибудь, да? Ах, идите работать, Куликов! Что вы вообще тут делаете, если не можете ничего сообщить как следует!

Фёдор беспомощно пожал плечами и, открыв дверь, ведущую к железному коню, незаметно исчез в направлении паровоза. Ненадолго послышался механический рык, и Флинн осталась наедине с мадам Флорет.

– Теперь что касается вас! Дайте сюда ваш билет.

– Но… – Тётка что, её не слушала?

– Встаньте и выньте всё из карманов. Он наверняка там!

Если бы он там был, Флинн бы, наверное, об этом знала, разве нет?

Мадам Флорет нетерпеливо помахала рукой:

– Вставайте, я сказала.

Внезапно Флинн ужасно захотелось, чтобы Фёдор стукнул кондукторшу фонариком. С недобрым чувством она опустошила карманы джинсов. Там обнаружились купюра в десять евро, две канцелярские скрепки, пробка от пивной бутылки, ворсинки, крошки, открытка от Йонте и порванное на мелкие кусочки письмо для мамы («Ваша дочь не работает на уроках. Вы уверены, что ей стоит учиться именно в гимназии?»).

Кондукторша окинула всё беглым взглядом. Повинуясь какому-то неясному чувству, открытку Йонте Флинн убрала назад до того, как мадам Флорет могла бы рассмотреть её более внимательно.

– Это не билет, – поспешно объяснила она в ответ на недоверчивый взгляд мадам Флорет и сунула ей под нос десять евро. – Но этим я хотела бы за него заплатить, – прибавила она.