Тайна Пушкинской улицы

В универмаге на площади, где возлюбленная Вадима выбирала сногсшибательный наряд, возникла его обновлённая бывшая любовь.

Чтобы быть как можно более похожей на далёкую, – в буквальном смысле слова, – Оксанину подругу, Елена обесцветила волосы, скрепила их обручем, заменила обычные линзы на голубой цвет и подобрала одежду, соответствующую стилю скрипачки. Получилось что – то весёленькое. Такой Леночка себя ещё не видела никогда, даже на праздновании Нового года.

Только Юля, бессменный её парикмахер сокрушалась по поводу травли волос.

– Ты с ума сошла. Твой цвет – каштановый, – говорила она. – Хочешь, сделаю тебя красной, малиновой, только не белый.

Елена вздыхала, но требовала перемены.

– Ленка, ты не понимаешь, – продолжала убеждать подруга. – Ради кого страдать? – и привела, на её взгляд, убийственный аргумент. – Помнишь, “Волшебника Изумрудного Города”? Ну?

– И что? – разглядывала себя в зеркале Елена, слегка вертясь в кресле.

– Помнишь, там ещё был, ну, как его, – вспоминала добрая Юля, – мудрым хотел стать? У него ещё опилки были.

– Опилки были у Винни – пуха, – поправила Леночка.

– Страшила! – вскрикнула подруга, – у него к тому же шляпа дырявая была и он весь штопанный ходил. Вот. Ты будешь – Страшилой!

Леночка на миг сдвинула бровки, посмотрела в зеркало на Юлию и, не разворачиваясь к ней, произнесла.

– Значит, делай Страшилу, – добавив, – только посимпатичней.

Конечно, ни о каком превращении Елены в набитого соломой баловня судьбы речь не шла. Никуда анатомические особенности не делись: нос остался прямым, глаза – какими были всегда, за исключением цвета, а он шёл к оттенку льна больше, нежели к краскам осеннего буйства.

– Что ж, – Леночка пристально взглянула на новый облик, на подругу и, отметив в её глазах удовлетворение от проделанной работы, заметила. – Я тоже так считаю. Очень мило. – Рука поправила локон, убрала чёлку со лба и, достав из сумки приобретённый в галантерее симпатичный обруч голубого же цвета, водрузила его себе на голову.

– Господи, Ленка, зачем тебе этот пережиток? Сейчас так много всяких заколок, невидимок. Ты бы ещё шляпу с вуалью надела.

– Так надо, – проговорила клиентка, поднимаясь с кресла. Пальчик со следами маникюра припал к сомкнутым губам, вытяным в трубочку. – Цс – с. Скоро приду возвращать прежний облик.

Последние два слова Леночка попыталась пропеть, слегка постукивая себя по диафрагме, но вовремя передумала.

– Ладно. Мне пора. Сколько уже на наших? – и взглянув, как стрелки, совершив полный оборот, продвигаются к трём, поспешила. – Всё. Убежала. Пока, пока.

Обновлённый Торговый Дом, расположенный в самом центре города, отличался от остальных весьма. Выбеленные колонны с позолоченными орнаментами, витые перила мраморных лестниц, обилие стекла в арендуемых помещениях с незначительными деталями, вроде какого-нибудь ботинка, придавали громадному сооружению с одной стороны лёгкость, с другой помпезность, бросающуюся в глаза метров за триста, особенно в солнечную погоду. Приятные глазу тона и масса отражающих свет материалов, дополнительно нагружали пространство лишними метрами свободы.

Оксана сбилась с ног. Этаж сменялся этажом, а она всё бродила в надежде отыскать что-то уникальное, чудесное, соответствующее известному параметру цена – качество. В одном магазинчике, расположившемся за большими стеклянными витринами, девушка приметила милое платье, но чёрный цвет, пусть даже и новомодный в этом сезоне, никак не подходил к предстоящему жизнерадостному событию.

Тогда вам надо надеть водолазный костюм с оранжевыми вставками, – грубо ответила продавщица. Она уже устремила взгляд на нового посетителя.

Вошедшей оказалась девушка с завитыми светлыми волосами, очень напоминающая подружку – “австралийку “. Лица видно не было, а подходить и разглядывать, тот ли это человек или нет, Оксана не решилась.

Между тем, продавщица взялась обрабатывать потенциальную покупательницу.

– У нас сегодня чудесные классические платья, – мягко заметила она. – Как говорится, – и в пир, и в мир.

Леночка взглянула на показанные модели, что предлагались к продаже, неторопливо ища в них отличия.

– Пир – это, конечно, хорошо. Но он предполагает разнообразие. Помню как – то раз в Палермо, – и она увлекла продавщицу в пёстрый край, где живут весёлые люди и носят радостные одежды. – Ветер играет волнами, а женщины…

– Взгляните, – успела вставить собеседница. – Здесь разрезы, очень модные сейчас. Тут у нас на столике “Вог” лежит, мы отслеживаем ситуацию.

На тёмно – синем фоне, отороченные чёрным разрезы выглядели мрачно, а глубокое декольте не оставляло ни единого выбора.

– Это хорошо, что отслеживаете, – вздохнула Леночка, отмечая, как Оксана направляется к выходу. – В день траура я непременно к вам загляну, – левый глаз подмигнул. – Пофантазируем, попримеряем. Своим названием вы меня заинтриговали.

– Каким? – не поняла продавщица.

– “Весёлая вдова”. Не ваше?

– Не – ет.