Тайна Пушкинской улицы

Остывающие от зноя улицы вновь начали заполняться людьми. Проскочив странный день забвения, они стали более внимательны к своим обещаниям и чаще сверялись с ежедневниками во избежание повторений ошибок.

Трава по утру сине – голубая из-за обильной росы, к десяти часам вернула свой изумрудный цвет. Всё равно, что умылась. Сквозь перистые высокие облака улыбалось солнце. Погода, заявленная в метеосводках, как безоблачная и удачная для садоводов, оправдывала ожидания. Полуденное зрелище вот-вот должно было начаться.

Команды футбольных клубов с утра разминались на поле, присматриваясь друг другу и месту, где через несколько часов им предстояло сыграть.

Там же невдалеке, на беговой дорожке, оттачивали своё мастерство девушки в расклешённых коротких юбочках. Отработанные за долгие репетиции выпады и крики, сопровождаемые размахиванием шаров, производили самое приятное впечатление на смотрящих, заражая последних оптимизмом и верой в победу.

– Оле, оле, оле, оле, Россия! – раздавалось на подступах к стадиону.

Уже после матча люди вспоминали, что следующие события, произошедшие в городе начались именно с него.

А до того, в тесной комнатке, тренер “Малахита “, Захар Захарыч, тыкая мелком в доску с начертанными на ней стрелками и кружками, призывал команду к повышенной внимательности.

– Паша, обходишь с фланга. Ты понял?

– Ага, – отозвался игрок, не переставая жевать резинку. – Понял.

– Миша, – переходил тренер к следующему. – Ты играешь на Пашу. И всё повторялось: Понял? – Понял. – У “Северной стрелы “агрессивная игра. Сюда глядеть, – прикрикнул на ребят мужчина, взяв пульт в руку.

Демонстрация прошлого матча с групповым соперником должна была призвать к бдительности и показать, что северяне сделают всё от них зависящее, чтобы сегодня выиграть.

– Как настрой? – заводил руководитель команды.

– Есть настрой, – бодро отзывались молодцы.

– Не слышу, – выкрикивал Захар Захарыч и сжимал руку в кулак. Она была у него очень сильная и знакомая всем не первый год. – Ещё раз: как настрой?

– Есть настрой! – гремели “малахитовские драконы”.

– Вот это мне нравится. Вот это другое дело, – высокая фигура тренера прохаживалась вдоль доски, физически пытаясь передать величие и спортивную злость. – Сыграем, как в последний раз, – взор метнул молнию сразу на всю команду. – Готовы?!

– Готовы! – гаркнули спортсмены, вставая с мест и ногами отодвигая деревянные стулья. Этот грохот только раздразнил подготовленные к победам умы.

– У – ух! – потряс кулаком вратарь “Малахита “, адресуя сей жест всему миру сразу.

В другой комнате, с другой командой разговаривал иной человек. Ведение его беседы, как тренера “Северной стрелы “, было даже более впечатляющим, нежели у вышеназванного коллеги.

Макар Петрович сопровождал жестом и фонтаном эмоций всякое слово, когда – либо покидавшее эти уста. Был он в отличие от главного “малахитовца “мал ростом, кругл, как футбольный мяч и так же легко подпрыгивал, помогая себе при разговорах руками.

Вот и теперь игроки смотрели на сурового батю, – как они называли тренера меж себой, – снизу вверх и обратно. Они учились всему: напористости, наглости, если того требовала ситуация, а когда в этих проявлениях необходимость отпадала, игроки просто восстанавливали силы для новых потрясений.

– Опасаться надо центрового, – стул, загородивший обзор, отлетел в угол. – Номер “фо “, – чётко, без прикрас, выговорил тренер, имевший свою шкалу – общения с цифрами. “Фо “– означало четыре. – Следи за ним, Яша, – пригрозил Макар Петрович.

Тот не перечил, только пристальней всмотрелся. По его воспалённым глазам можно было судить о судьбе центрального игрока “Малахита “. Она предполагала серьёзное испытание на прочность.

– Скорость, – продолжал главный тренер, обозревая команду. – Я хочу её сегодня видеть. – Коренастое туловище, поднявшись на носки, тяжело опустилось.

Ребята мотнули головами. Тренировки в последние дни были основательными. Мяч гоняли до тех пор, пока тот из – за наступления темноты не становился еле различим в траве.

– Вопросы? – обратился к «питомцам» человечек. Голос от волнения зазвучал звонче, и для пущего воздействия, тренер поинтересовался у вратаря. – У тебя их всегда полно, Григорий.

Гришины интересы, как водилось, были не по теме, но педагог и наставник внимательно выслушивая их, отвечал с большой охотой после матча, когда разобрав карту игры, ребята становились предельно открыты для восприятия посторонней информации.

– Нет вопросов, – отозвался вратарь, по привычке, оглядываясь по сторонам.

Макар Петрович вознёс руки, сцепив пальцы в “замок“ и глубоко вдохнув – выдохнув, поднял подбородок.

– С богом, – проговорил он, давая отмашку на выход.

Спустя пять минут, после исполнения гимна России, комментатор зачитывал фамилии и номера участников, под которыми те выступали.

Стадион жил своей судьбой. Было в ней место и грому свистулек с трубами, и гвалу болельщиков, расточавших свои эмоции, как кумирам, так и ослепительной группе поддержки, уже начавшей работать над подтверждением своего имиджа.