Тайна Пушкинской улицы

– Сейчас начнутся шекспировские страсти, – проговорила Елена, неторопливо идя к машине. – Кошелёк найден. Отдавать сразу или посмотреть? – девушка изображала муки сомнений, словно сама стояла за стойкой. – Конечно, отдать. Клиент ведь перспективный. Но и вовнутрь заглянуть хочется. Заглядываем и что?

– Что? – переспросила Оксана, заразившись весёлым нравом.

– Ни – че – го. Ни рубля, ни кредитки. Сейчас, – Леночка повернулась спиной к салону.

Позади и впрямь распахнулась дверь.

– Как хорошо, что Вы не уехали, – закричал молодой человек, догоняя. – Вы обронили. Вот, – и протянул кошелёк.

– Раз так, пойдёмте тратить деньги, – заявила Леночка, приведя человека в состояние ужаса.

Вернувшись в ювелирный магазин, она на глазах изумлённой публики раскрыла портмоне и, извлекая из него кредитную карту, указала на приглянувшуюся вещицу.

Глава 37 Чудеса в губернаторском доме

в которой вечер преподносит сюрпризы

В саду при доме губернатора, – в самой исторической точке города, – кто – то был.

Семён Иванович, здешний сторож, вот уже пятнадцать лет в одно и то же время обходивший своё хозяйство в 23.40., увидел свет. Всё бы ничего, кабы Иваныч злоупотреблял горячительными напитками или там наблюдал свечение почаще – пусть раз в год. Но нет. На службе он вовсе не пил спиртного, да тем более в такую жару, и гуляющих средь листвы мерцающих шаров никогда ранее не отмечал.

Место работы сторожу очень нравилось. Часто оставаясь один, он даже представлял строительство этого здания. Как покрикивает архитектор, недовольный ходом работ и не устаёт повторять, для кого строится сей дом – для самого государя императора или высочайшей фамилии во время пребывания оных.

В отсутствии императора в доме полагалось жить губернатору. Случалось ли останавливаться тут Александру первому, Иваныч не знал. Да и не интересовался, решив этот вопрос для себя раз и навсегда.

Теперь здесь был музей.

Люди заходили всё больше приезжие. Смотрели вдумчиво, говорили тихо.

Хранитель выглянул в окно ещё раз. Там, у большого раскидистого дуба, в трепещущих от ветра упругих листьях, пробивался луч, да не какой-нибудь фонарно – карманный, а расплывчатый, с тающим ореолом. Иваныч не был человеком робкого десятка. Он поднялся на второй этаж и посмотрел оттуда.

“Нечто“, – как назвал про себя сторож, – переместилось к кустам. Пройдя над ними, оно принялось пугать старика, словно собака, выпрыгивающая из конуры и бросающаяся на прохожего, сдерживаемая исключительно крепкой цепью.

Второго раза Иваныч не выдержал. Глотнув воды и подхватив ружьишко, вида которого боялись разве что галки, охранник истории бросился защищать вверенный ему участок.

В тени дерева никого не оказалось.

– “Видно испугались“, – решил сторож, подняв глаза к небу.

Августовские звёзды стали ближе и ярче. И даже млечный путь стал заметен благодаря черноте. Ветер, пришедший с реки, облюбовал тяжёлые старые вязы, посаженные у забора невесть когда и, побыв на открытом пространстве, стремился укрыться в ветвях.

– Хорошая погода, – сказали совсем рядом с клумбой.

Иваныч собрал всё мужество, чтобы не выронить ружьё и вцепился в него пальцами.

– “Грабители“, – решило туловище, быстренько повернувшись на голос.

“Преступницей“ оказалась молодая женщина, без опаски и ложной скромности представившаяся Русланой. Назвав себя, она окинула сад хозяйским взглядом и пошла по асфальтовой дорожке вглубь.

– Куда это? – опомнился Иваныч. – Вы здесь что? – “делаете “, добавилось чуть позже и в уме. – “Грабители так нагло себя не ведут“, – отмечал рассудок, пытаясь поворочать мыслями.

– Гуляю, – донёс ветер.

Будто было обычным явлением прохаживаться в двенадцать часов ночи не где-нибудь, а на территории музея.

– Здесь нельзя гулять, – пошёл вдогонку Иваныч, перебросив ружьё на другое плечо. – Мало ли кому где захочется погулять, – продолжал он подходить, сохраняя, меж тем, дистанцию. – Я может, хочу пройтись по саду в самом Кремле. И что? Не положено, – сам себе ответил старик. – Правильно. Надо знать, кому где положено.

– Так давайте погуляем в Кремле. По саду, – отозвалась женщина, оборачиваясь к собеседнику. Она вдохнула прохладный воздух и на мгновение прикрыв глаза, продолжила. – Там многие гуляют.

– Кому полагается, тот и гуляет, – упрямо отвечал Иваныч.

– Хороший ты, дедушка, сторож, – улыбнулась Руслана Олеговна, ничуть не думая уходить. – И говоришь ты всё правильно. А жаль…

Чего было жаль молодой особе Иваныч не понял, новый яркий свет, струящийся из комнат на верхнем этаже дома заставил его обернуться.

– Пройдёмте – ка, – строго проговорил он, пытаясь выглядеть солидным и злым, для чего хмурил лоб, сталкивая брови друг с другом.

“Суетная какая – то ночь“, – подумал Иваныч, стаскивая ружьё. В траве стрекотали цикаты, живя полной жизнью, перелетали с травины на травину светлячки, а дед, привыкший к солнечным часам, находил всё это беспорядочным и нелепым.