Тайна Пушкинской улицы

– Нет, – ответил Игорь Леонидович, и самому немного полегчало.

– Это хорошо, – утвердительно произнёс Василий, но, не сдержав любопытства, спросил, вглядываясь в фарфор. – А как именно они бегают?

Будто назло, всё самое интересное доставалось другим. С заячьими ушами ходить – так это Вася, а как что-нибудь из научной сферы – поди постой в очереди.

Детектив же, наблюдая наваждение, попытался продемонстрировать видимое руками.

– В чашке они носятся, – мужчина сосредоточился, и вдруг пальцы его хаотично зашевелились, повторяя молекулярную жизнь. – Это потому, что жидкость. А сама чашка имеет твёрдое состояние, поэтому…, – в знак демонстрации, снова воспользовавшись руками, Марсин изобразил беготню молекул, но на этот раз чуть поспокойней, – скорость ниже. Вот, примерно так.

– Игорь Леонидович, – осторожно спросил помощник, – а вы только эту чашку такой видите?

Марсин оглянулся и, болезненно нахмурив лоб, повернулся.

– Все, Вася. Все, какие здесь есть.

Между тем, в зале появился Ян. Он подошёл к столику, пошептался о чём – то с Анитой и, высказав своё мнение, отправился к гостям.

– Ой, какой малыш! – защебетала любвеобильная женщина. Затем, притянув его к себе, она забрала ребёнка на колени, не удосуживаясь поинтересоваться, хочет ли он этого. – Ну – ка, как мы играем в кочки? – провозгласила она. На Яна повеяло сигаретным дымом.

“Какие – то пехотинские игры”, – отметил мальчуган, глядя на взрослых с высоты круглых коленок.

– По кочкам, по кочкам, по маленьким мосточкам, – подпрыгивала тем временем женщина, – в ямку бух, – и развела ноги так, что малыш чуть было совсем не провалился.

Хоть руки удержали ребёнка, ощущения, которые он при этом испытал, оказались не из лучших.

– Тётенька, мне семь лет, не два, – попытался возвать к разуму взрослой особы Ян.

Но та не слушала, продолжая тискать мальчика за щёки да руки.

– А у нас одни девчонки, – жаловалась она стоявшим рядом. – Хоть бы кто пацана родил.

Ян призадумался.

В следующую секунду надоедливая дама оказалась в коляске. Она всё видела и всё ощущала. Но в качестве, о котором ей раньше никто не рассказывал. Женщина стала погремушкой. Отметив необычные детали, дама попробовала пошевелиться. Голова наполнилась треском. С боков были ещё две, её собственные.

Вдруг совсем близко показалось что – то большое и розовое. Оно потянулось к туловищу – ручке и, схватив ту, стало трясти со всей силы.

– “Младенец, – успела подумать голова, превратившаяся в три равнопропорциональных шарика. – Младенец, младенец”, – пронеслось по остальным.

Пухленьким и крепким оказался кулачок карапуза, сжимающий погремушку так, словно наступило самое время проверить силушку.

Даме, что ещё совсем недавно терзала малыша на своих коленях, а теперь была игрушкой в руке другого ребёнка, казалось, что все головы, какие только есть, слетят в один миг.

– Это что у тебя за гадость? – вскричала мамаша, увидев чужую забаву в ладонях своего “зайчика”. Она потянулась к трещалке и, пристально её разглядев, вспомнила, что такой точно не покупала.

Что касалось карапуза, он сдаваться не собирался. Взвизгнув, устроил истерику по поводу отнятой погремушки.

Высокие ноты и головная боль странным образом сыграли во времени и материи.

Дама очутилась на прежнем стуле, в том же здании на презентации в окружении знакомых людей.

– Что – то не так, Варвара Андреевна? – поинтересовался Ян.

Женские ноги уже давно не подпрыгивали, а держащие малыша руки убрались за спину.

Мальчуган слез с колен и без оглядки побежал к Аните.

Варвара Андреевна, ещё не совсем отойдя от ощущений, преподнесённых сумеречным сознанием, взглянула сперва на своё правое плечо, на левое, и лишь удостоверившись в наличии только одной головы по центру, обратилась к спутнику.

– Какое странное чувство на меня нашло. Представляете, причудилось, будто я – погремушка.

– На воздух надо, – посоветовал мужчина. – На воздух.

Праздник заканчивался. Гости начали расходиться, торопливо вручая свои визитки нужным людям. Кто – то ещё видел водопад, бьющий сквозь стену, когда известный в городе человек ни с того, ни с сего вдруг принялся качаться так, будто земля под его ногами разверзлась.

– Землетрясение! – вскричал он, падая в очередной раз.

Люди дружно прищурились, а жена этого известного человека зачем – то начала оправдываться.

– Это так всегда бывает, – проговорила она, смущаясь, – когда надо домой возвращаться, – и прижимала руку к груди, принося извинения.

Муж, не разделяя мнения дорогой половины, обратился к здравомыслящей части собравшегося общества.

– Что у меня под ногами? – интересовался он, хватаясь за крышку стола. Те, не подвластные воле хозяина, вертели туловищем, как хотели: вправо, влево, вперёд, ещё вперёд.

– Пол, – нерешительно подсказали любознательному человеку окружающие, решив для верности убедиться. – Точно. А дальше перекрытия.

Но, видимо, все они вели разговор не о том, что хотел от них услышать Илья Ильич.

– Глобус, – попросил он. – Глобус дайте.

Однако, и предмета, о котором спрашивал почти успокоившийся господин, найти не удалось по причине отсутствия такового.