Тайна Распутина

О "склонности человека связывать свою эротику с религией, приписывая первой божественные источники и выдавая ее за продукт веления свыше", говорит определенно проф. Форель во II томе своего исследования "Половой вопрос".

О том, что Распутин являл крайне красноречивый пример подобной "склонности", мы легко убеждаемся из примеров его "житиях (см. гл. II настоящего очерка), в коих он объяснял жертвам своего сладострастия освящающее значение своих "прикосновений".

Словно имея в виду самого Распутина, отталкивающая эротика которого заставляла даже филеров (охранников) вспоминать с омерзением о виденных ими, по долгу службы, проделках этого "святого" 121, Форель поучительно для нас замечает; "не свободна от половых представлений и жизнь святых, при чем нередко в самой отталкивающей эротической форме" 122.

Отметив, что у французских психиатров имеется даже специальный термин "delire erotico-religieux", Форель опять-таки, словно метя как раз в Распутина, замечает, что "лица безусловно психопатические и истеричные всегда воздействовали на судьбы народов, при чем это могло быть объясняемо главным образом гипнотизирующим влиянием представлений на половой и одновременно религиозной почве" 123. При этом, - продолжает Форель (подкрепив свой домысел исторически заверенным примером), - характернее всего то, что сами больные находятся прежде всего под патологическим непосредственным влиянием их же собственных бредовых представлений, и притом в столь сильной степени, что вдохновляются до крайней степени, приобретают фанатизм пророков и развивают такую колоссальную энергию, которою единственно и оправдывается их колоссальное воздействие на массы. При этом безответственная самоуверенность, вера в собственную непогрешимость, пророческие приемы, - все это настолько импонирует толпе, что она идет вслед за ними, экзальтированная и загипнотизированная, подчиняя свою волю и свои поступки желаниям и прихотям психопата. С безумием в этих случаях весьма часто сочетается и самый низменный эротизм, прикрытый, однако, религиозным экстазом и не обнаруживаемый окружающими, которые убеждены в чистоте всего их окружающего, ибо в этом же убежден и сам увлекший их психопат" 124.

В результате своего исследования, Форель приходит к заключению, что "мы можем... в зависимости от половых чувств данного пророка или основателя религиозного учения, определить и его религиозное нововведение" 125.

Отсюда понятно, почему я предпочел ответить сначала на вопрос о совместимости плотского разврата с истинной религиозностью, а потом уже на первый из поставленных нами вопросов: был ли в самом деле Распутин подлинно религиозным типом?

. Простое, даже беглое ознакомление с половыми причудами Распутина, вроде страсти окружать себя многими женщинами, словно священным "вакхическим хороводом", страсти унижать их всячески (мытьем ног, вождением в баню и пр.), страсти проявлять реально или символически жестокость к ним (бичеванье женщин, похлопыванье их рукою) и т. п. - приводит мало-мальски сведущего в половых извращениях критика к квалификации развратника Распутина, как садиста.

Если это так, - а в том порукой всё плотское "житие" Распутина, - и если прав Форель, что в зависимости от "половых чувств" данного лица определяется и его "религиозное нововведение" - мы должны предположить, что Распутин должен был естественно облюбовать такой религиозный уклад, в коем притягательный для садиста момент доминирования "яко бог" над окружающими, в частности - над женщинами, был бы непререкаемо ясно выражен.

Такой религиозный уклад Распутин мог найти уже в готовой форме у хлыстов секты, где главное "нововведение" могло ограничиться разве что провозглашением, наравне с другими жившими раньше "Христами", и себя "Христом", согласно хлыстовскому учению, что Христос не только "может входить с нами в общение", но "может даже вселяться в нас" 126.

Если мы найдем убедительные данные для подтверждения стоустной молвы о том, что Распутин был действительно хлыст, - мы тем самым найдем верный ответ и на поставленный нами выше вопрос о подлинной религиозности Распутина, так как психологически немыслимо (до полного абсурда) быть сектантом и в то же время неверующим ханжой или даже мало-верующим.

"Мы желаем сильной власти, - сострил в 1915 г. В. И. Гурко (на одном из московских заседаний Всер. Зем. Союза), - мы понимаем власть, вооруженную исключительным положением, власть с хлыстом, но не такую власть, которая сама находится под хлыстом" 127.

"Это клеветническая двусмыслица, направленная против тебя и нашего Друга", писала Александра Федоровна Николаю II после цитаты приведенных слов Гурко 128.

Действительно ли это - "клеветническая двусмыслица"? Имеем ли мы в самом деле основание утверждать принадлежность Распутина к хлыстовской секте?