Тайна речного тумана

– Это не относится к докторам-женщинам. Доктора для меня не женщины. Как я говорю своим пациенткам, что я для них не мужчина, а доктор, если они чересчур стесняются… Так и женщины-доктора для меня не женщины. Сколько я уже работаю, ни одна женщина-доктор ко мне на прием не пришла. Все ходят к коллегам-женщинам, черт их подери! Не могут они ко мне, видите ли, прийти. Им потом со мной работать! Поэтому я с чистой совестью вырезал тот самый позвонок у Лизаветы.

– Ты сперва ее убил…

– Ты кое-что путаешь, – спокойно, словно речь шла о заготовке мяса для шашлыка, заметил Серж, – я сначала вырезал позвонок у нее, то есть я резал по живому! А потом закопал в песок… еще трепыхавшуюся. Просто рот и нос у нее были надежно заткнуты, она могла только судорожно всхрапывать.

Петр не удержался и, размахнувшись, врезал Сержу в скулу. Тот кувыркнулся на пол. Петр ударил несколько раз по затылку, потом перевернул и еще несколько раз врезал по челюсти. Серж не уворачивался – только пару раз сплюнул кровь с выбитым зубом.

Спустя пару минут, когда ярость прошла, Петр посадил Гамаюна снова на диван. Нашел на полу выпавший изо рта окурок, дал докурить.

– Если хочешь знать, – со злостью процедил Гамаюн, – раскаяния я не испытываю. Она шла ночью после тебя вся такая… почти светилась. Я ее вырубил ребром ладони по сонной, подхватил, поволок в мужской туалет. Там уже парочка зомби на стреме ждала – Жора с Эллой. Рот заклеили скотчем, нос замотали… Элла мне дала нож…

– А кто дал нож Элле? Уж не сам ли Рябухин?

– Правильно, именно Рябухин. А потом ходил искал его все оставшееся время. А Элла передала нож мне. Я сделал свое дело, отдал ей нож обратно.

– Чья кровь была на ноже до убийства Лизаветы?

Гинеколог искоса посмотрел на Петра, злорадно усмехнулся:

– Надо же, и это ты засек… Кровь Рябухина. У него с гипнозом получились осложнения, как разблокировать его, я не знал. Пришлось врезать пару раз, чтобы понятливым стал. А у него кровь из носа как хлынет… Я подумал, зачем зря крови пропадать. Он ее, кстати, и затирал потом возле туалета.

– Как ты его разблокировал потом?

– За борт заставил прыгнуть. Там он и разблокировался. Правда, не до конца. Потом я ему показал фотографии, где он несет по палубе умирающую Лизавету. И он стал как шелковый – все мои указания выполнял. Я же все фиксировал на телефон Матараса. И тебе ммс с него послал, кстати. Правда, это еще до убийства Хмельницкой.

– Ну, ты Лектор! Людоед настоящий! – Петр готов был вновь накинуться на него с кулаками, но вовремя понял, что Гамаюн только этого и ждет. – Как же ты не испугался устраивать следственный эксперимент, ведь Элла тебя могла узнать!

– Ты меня разочаровываешь, Пуаро! Ладно, эти два идиота поверили, Михась с Жоркой, но ты-то! Кто меня узнает, будучи под гипнозом? Ведь это гипноз!

Петр почувствовал, что начинает краснеть, уже не в первый раз за это утро. Чтобы как-то замаскировать конфуз, сменил тему разговора:

– Лучше скажи вот что… У Эллы под диваном я нашел кодирующее устройство, диктофон с телефоном и кучей проводов. На нем записан голос Матараса, которым тот произносит три слова.

– Я не забыл про него, – сплевывая кровь, с трудом продолжал Серж. – Просто не думал, что ты найдешь. Ведь диктофон помалкивал.

– Это если на него не звонить, а если звонить?

– Ты нашел, распознал номер и позвонил?

– У меня не оставалось другого выхода, вернее, ты мне его не оставил. Иначе мне бы браслеты на руки и… по этапу.

– Оригинальный способ избежать наказания. За счет страданий жены.

– Ну, с ней я как-нибудь договорюсь. А теперь пошли чистуху записывать.

– Погодь, – остановил его гинеколог, затравленно оглядывая обстановку каюты. – Как ты на Полинку вышел? Черт возьми, даже Лизавета была не в курсе, какое я к ней имею отношение. Я ко всему был готов, но только не к… эксгумации. Это выше моих сил, я бы потом жить не смог. Как ты до этого додумался?

Петр подумал: «А ведь это комплимент! От самого Невидимки!»

– Десятый грудной позвонок подсказал. Плюс дата убийства, совпадающая с датой смерти Ревзиной. Ты заказывал теплоход, ты согласовывал дату. А часы твои последнюю точку поставили. Если бы не было этих совпадений, не известно, как бы дело повернулось. А теперь пошли, пора чистосердечное подписывать.

Гинекологу ничего не оставалось, как повиноваться.

Подталкивая однокурсника к выходу, Петр достал сотовый и позвонил Эдуарду. Поблагодарил за убедительно разыгранный спектакль.

Результат налицо

В каюте капитана все было готово к сеансу видеозаписи. Усадив гинеколога напротив камеры, Петр сунул ему в руки отпечатанный листок с текстом чистосердечного признания. По команде Гамаюн начал читать.

Когда все было закончено и полицейские повели Сержа в наручниках по палубе, он задержался возле Петра, хотел что-то сказать. Один из конвоиров резко ударил его в спину.

– Пусть скажет, что хотел, – заступился за него Петр.

Глядя однокурснику в глаза, Гамаюн сквозь слезы чуть слышно произнес:

– Ты обещаешь, что могила Полинки останется нетронутой?

– Обещаю, – кое-как выдавил из себя Петр, чувствуя ком в горле.