Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)

— Есть! — воскликнул он.

— Что есть? — пожала плечами Наташа. — Как мог умирающий поднять такой каменище?

Доводы Наташи показались Феде убедительными. Но тут же их опровергла другая, не менее убедительная мысль. Если камень не был поднят человеком, то как он мог оказаться на краю наклонного выступа?

— Посвети мне. — Федя без лишних споров передал фонарик Наташе. — Стань так, чтобы луч не попадал мне в глаза.

Ловко цепляясь за ярко освещенные неровности в стене, вскарабкался он к выступу и крикнул:

— Отойди!

Наташа отбежала в сторону. Федя с силой пнул камень… и чуть не свалился сам. Рука его почти не встретила сопротивления. «Камень» легко упал вниз и развалился. Это был большой ком давно истлевшей ветоши. Под ним лежали две медали и довольно толстый альбом в кожаном переплете. На первой странице его было выведено крупным четким почерком с затейливыми завитушками:

«Прочтите о многих муках и кончине Олексія Іоаннова Сарыкина и помяните его мятущуюся душу! Прости, Господи, прегрешения мои тяжкіе, яко я всех прощаю!»

Разобрать написанное дальше Наташе не удалось. Влажные страницы альбома слиплись. Да и Федя настойчиво торопил ее вернуться к своим.

На этот раз Наташе пришлось уступить. Бережно отряхнула она с ветхого альбома пыль, кожаную труху от переплета и пошла за Федей…

Пока они ходили, в пещере все успели осмотреть.

Особенно бурную деятельность развил старый Каллуст. Из широкой щели, уходившей под стену, он вытащил три винтовки, покрытые старой закипевшей ржавчиной. Пока Прохор Петрович с Володей осматривали их и размышляли, как могли попасть сюда винтовки и сколько времени они тут пролежали, старый пастух принес сравнительно хорошо сохранившийся цинковый ящик с неровно оторванным верхом. В ящике лежали насыпью винтовочные патроны, покрытые густой зеленой окисью.

За старым Каллустом заглянул в щель и Васька. В глазах у мальчишки вспыхнули жадные огоньки. Он увидел сваленные в груду винтовки, охотничьи ружья, старинные берданки, штыки, ножи.

Васька не задумывался над тем, как и откуда все это попало в пещеру. Усердно рылся он в сваленном в кучу оружии. Очень уж хотелось ему принести в поселок ружье, вычистить его. Пускай оно даже стрелять не будет. Все-таки ружье!

— Дорогой Д’Артаньян! — окликнул его Володя. — Мушкетеры были отважными воинами, но не кладоискателями. — Он отобрал у недовольно насупившегося Васьки изъеденный ржавчиной штуцер и насмешливо протянул: — Да-а! Редкая находка! Три килограмма ржавчины!

Осмотр пещеры пришлось закончить. Забираться в глубину ее, проверять все ответвления, оставляя вход и задержанных без надежной охраны, нельзя было. Сазонов оставался на воле. Вооруженный! Об этом Прохор Петрович не забывал ни на минуту. Да и выход из пещеры скоро закроет начавшийся прилив.

— Кончили все! — твердо заявил Прохор Петрович. — Пошли!

Опускаться узким и местами крутым гротом с неожиданными поворотами связанными преступники не могли. Прохор Петрович развязал руки Барбосу и Немому. Потом он перехватил задержанных вокруг пояса арканом старого Каллуста. Намотав конец крепкого плетеного ремня на руку, он стал спускаться первым. За Барбосом и Немым шли Федя, Володя и Наташа. Последним выбрался из пещеры старый Каллуст — он задержался возле трупа Тола…

На берегу Прохор Петрович осмотрелся и сказал:

— Путаться по горам мы не станем. Пойдем в наш погост [13], прямиком, горами. Дома подумаем, как взять Сазонова. Посоветуемся с районом…

— Зачем думать? — горячо запротестовал вдруг старый Каллуст. — Поднять людей надо. Охотников взять. И схватить его. Нельзя, чтобы такой гулял на воле. Ему сидеть надо!

Глава тридцать первая ПОГОСТ

Если б новоселов спросили, каким путем возвращались они с Дикого Берега, никто из них не сумел бы рассказать об этом толком.

Над морем поднимался туман. Еле приметные зыбкие полосы его ползли на берег, лощинами пробирались в глубь полуострова, ширились, густели, сливались в сплошные колышащиеся наплывы. Поднимаясь выше, туман обволакивал склоны сопок. Белесые волны его настойчиво катились на юг, нагоняя одна другую. Вершины сопок и отдельные высокие скалы словно плыли по волнующемуся молочному морю, постепенно погружаясь в него все глубже и глубже. А над головами путников мягко светило странно белое солнце. Постепенно тускнея, оно скоро превратилось в четкий серебристый кружок. Туман окутал путников, заставил сократить шаг. Медленно клубился он, отливая неповторимым по богатству оттенков нежным перламутровым сиянием. Каждая частичка его ловила и по-своему отражала невидимое в мареве солнце.

Прохор Петрович вел свою группу, избегая теснин и лесистых мест, где задержанные могли бежать или хотя бы оставить за собой заметные следы. Как он выбирал нужное направление в густом тумане — это оставалось для новоселов совершенно необъяснимым.