Тайна реки Злых Духов

Обвал!.. Удар молотка, по-видимому, вызвал сотрясение свода пещеры. А, может быть, жрецы древнего мавзолея специально позаботились о неприкосновенности своего божества. Как бы то ни было, а Петр Ильич и Саша были заживо погребены на этом кладбище, надежно запрятанном в недрах земли.

Несколько минут они молчали. Затем Петр Ильич обратил к Саше бледное лицо и заговорил тихим свистящим шепотом:

— Ну что?.. Побывал в пещере?.. Полюбовался сокровищами?.. Затащил меня сюда, дрянь-мальчишка! А теперь?.. Теперь что прикажешь делать?

Саша молчал. Он смотрел на изменившееся, искаженное ненавистью лицо Петра Ильича и видел перед собой другое такое же лицо, лицо его младшего брата, который точно так же шипел и брызгался слюной всякий раз, когда Саша посягал на его общепризнанное величие.

— Что же ты молчишь?! — закричал Петр Ильич исступленным голосом.

Саша посмотрел ему в глаза. У него пропало даже чувство страха. Он был потрясен внезапной переменой своего спутника.

— Петр Ильич, кричать сейчас не только бессмысленно, но и небезопасно. Камни могут посыпаться и на наши головы.

Но слова Саши только подлили масла в огонь. Аспирант, словно одержимый, заметался перед каменным завалом.

— Ну и пусть! Пусть! Лучше умереть под камнями, чем заживо гнить в этой могиле!

Саша отвернулся.

— Я предпочитаю все-таки выбраться отсюда.

Он укрепил свой фонарь на выступе стены и, не оборачиваясь больше к Петру Ильичу, начал разбирать завал. Геолог молча присоединился к нему. С лихорадочной поспешностью начали они отбрасывать в сторону камни, завалившие выход из грота. Но дело двигалось медленно. Проходил час за часом, а камни снова и снова сыпались — откуда-то сверху, засыпая только что очищенное пространство. Время от времени Петр Ильич бросал работу и принимался клясть и Сашу, и Андрея Ивановича, и всю их злополучную экспедицию. Но Саша уже не обращал на него внимания. Он не останавливался ни на минуту. Вскоре он сбросил куртку, затем рубашку. Руки у него были в кровь изодраны острыми камнями. Одна нога нестерпимо болела от ушиба. Но он бросал и бросал тяжелые камни, стремясь во что бы то ни стало вырваться из жуткого плена.

Наконец ему показалось, что выход близок. В одном месте между серыми — глыбами он увидел черную зияющую пустоту. Еще одно усилие. Еще одно… Но в это время над головой его глухо ухнуло, и едва он успел отскочить в сторону, как новая груда камней обрушилась сверху, завалив проход больше прежнего.

Петр Ильич со стоном опустился на землю. Саша сел поодаль. Больше они не говорили ни слова. Отчаяние подавило все мысли и чувства Саши. Тяжелая многочасовая работа вымотала его силы. Руки вспухли от ран. Ушибленная нога болела все сильнее. Было ясно, что им не разобрать этот завал, если бы даже камни и не сыпались больше сверху. И в довершение ко всему он почувствовал мучительную жажду. Мысль о воде заглушила все другие мысли. Хотя бы глоток, хоть маленькую каплю воды… Но они не захватили с собой ни фляги с водой, ни кусочка хлеба.

Саша прислонился к холодной стене. Что бы сейчас сделал Андрей Иванович? Он, конечно, нашел бы выход даже из такого положения. Но где он сейчас?.. Саша закрыл глаза и ясно представил себе его умное сосредоточенное лицо. Как хотелось ему сейчас увидеть это дорогое лицо, на котором он впервые в жизни прочел настоящую мужскую нежность. Он вспомнил тот вечер, когда вернулся к самолету после схватки с болотом. Андрей Иванович обнял его тогда за плечи и погладил по голове, и только Саша заметил, что на глаза геолога навернулись слезы…

Андрей Иванович! Дорогой Андрей Иванович… Если бы он был сейчас здесь! Но он так далеко… Глухой грохот прервал мысли Саши. Будто раскаты грома прокатились по мрачному подземелью. Стена дрогнула за его спиной. Но Саша даже не шелохнулся. Только сердце сжалось в отчаянии. Грохот слышался со стороны завала, и он понял, что новый обвал окончательно захлопнул выход из этого древнего царства смерти…

Глава девятая ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ПРЕДКОВ

Маленькие синие искорки тревожно мерцали в холодных глубинах камня. Они загорались словно по волшебству и, казалось, имели какой-то особый скрытый смысл. Так, по крайней мере, думалось Наташе, которая сидела на плоту и грустно посматривала на гладкую поверхность зеленовато-белого лабрадора.

Маленькие синие искорки… Они мигали, как звезды на рассвете. Они гасли при малейшем движении ее рук. Но удивительное дело! — они приобрели над ней какую-то странную непонятную власть. Смотреть на эти огоньки стало для нее такой же необходимостью, как умываться по утрам или делать записи в дневнике. Они жгли ей руки. Они заглядывали ей в самую душу. Они настойчиво вызывали в ее воображении образ девушки с голубыми глазами. А эти строгие глаза не терпели никакой неопределенности. Они не прощали ни малейшего компромисса со своей совестью.

Вот и теперь. Она смотрела на синие мерцающие огоньки и мучительно думала: