Тайна реки Злых Духов

Саша мечтательно улыбнулся. Эта картина вставала передним уже много раз. Но сегодня он впервые словно прикоснулся к своей заветной дерзкой мечте. Ведь а руках его был камень, содержащий крупицу металла, который, быть может, очень скоро понесет людей к звездам…

Но Петр Ильич вернул его на землю.

— И чего это ты ложку-то бросил? — спросил он размечтавшегося мальчика. — Мы не в гостях! Быстрее поворачивайся.

Саша послушно взял ложку.

— А этот… хризоберилл, он всегда встречается в виде таких красивых кристаллов? — спросил он.

— Да, это его обычная форма нахождения в природе. Но это не кристалл.

— Как не кристалл? Что же это такое?

— Это так называемый тройник, закономерное срастание трех кристаллов. Видишь ли, в чем дело… Кристаллы хризоберилла имеют форму уплощенных табличек, несколько вытянутых в одном направлении. Но при образовании они, как правило, срастаются по три, вернее, прорастают друг через друга, образуя такие вот шестилепестковые розочки.

— И часто они встречаются?

— Нет, к сожалению, хризоберилл — минерал очень редкий. Поэтому сырьем для получения бериллия служат другие бериллиевые минералы. Но мы с тобой заболтались, Саша. Солнце, смотри, уже как высоко! Доедай скорее и убери посуду. Мы уж и так засиделись на этой стоянке.

Вскоре они снова взялись за шесты. Солнце поднялось уже над лесом, но на воде было по-прежнему прохладно. Туман почти рассеялся. Река заискрилась миллионами золотистых огней. Живительная свежесть утра, казалось, проникала в каждую клеточку тела, делая его легким, гибким и сильным, а чистый утренний воздух будто звенел при каждом взмахе тяжелого шеста.

Плот шел быстро. Руки Саши двигались в точном стремительном ритме. Все в нем будто пело. Он забыл обо всем на свете. Он видел лишь сверкающие росой берега и спокойную гладь реки. Мысли его были светлыми и радостными. А в голове невольно рождались стройные рифмы.

И когда эти рифмы сложились в звучные поющие стихи, Саша отложил шест, вынул из кармана небольшую тетрадку и стал быстро заносить их на бумагу. И вот уже на страницах тетради встало яркое солнце и заклубился седой туман, и вспыхнула огнями таежная река, и зазвенел упругий утренний воздух… Но что это? Какая-то тень упала вдруг на быстрые строки, и в то же мгновение Саша почувствовал, что ему смотрят через плечо. Он быстро захлопнул тетрадь. Но поздно…

— Да ты, оказывается, и стихи пишешь!.. — протянул Петр Ильич.

Саша покраснел.

— Нет… Это просто так…

Он никому не показывал своих стихов. О них не знали ни в школе, ни дома. Только Андрею Ивановичу дал он однажды почитать кое-что. И то лишь после того, как тот сам познакомил его со стихами своей юности. Петру Ильичу он никогда бы не показал этой тетради. Саша знал, что тот будет смеяться над ним. Но если раньше Саша прислушивался к замечаниям аспиранта, то теперь многое изменилось, и смех Петра Ильича не только смутил его, но и вызвал в нем бурный протест.

— А если бы даже это были стихи, — сказал он, глядя прямо в глаза аспиранту, — что в этом смешного?

— Да это же чепуха! Понимаешь, чепуха! Какой геолог занимается такой мутью?

Саша хотел было возразить, сославшись на Андрея Ивановича, но внезапный сильный толчок сбил его с ног и повалил на груду мешков и ящиков, сложенных на середине плота. Саша невольно чертыхнулся и, встав на ноги, огляделся по сторонам. Прямо у его ног отчаянно барахтался Петр Ильич, запутавшийся в ремнях рюкзаков. Плот стоял неподвижно. Рядом тянулась длинная песчаная коса. За ней зеленела громада левого берега. Крутой склон его обрывался здесь почти к самой воде и густо порос молодым ельником. Противоположный берег был, напротив, низким и пологим. Небольшая пойменная терраса словно отодвигала коренной склон[21] его, темнеющий высокими голыми скалами, и оттого долина Ваи казалась здесь шире и светлее.

Саша помог геологу встать:

— На мель, кажется, сели.

— Вижу, — буркнул тот, растирая ушибленное плечо, — А все-твои стихи! Теперь видишь, что все это значит?

Саша не ответил. Быстро сбросив сапоги и закатав штаны выше колен, он прыгнул в воду и попытался столкнуть плот по течению. Но не тут-то было! Мель держала его крепко.

— Подожди, я оттолкнусь! — крикнул Петр Ильич, беря в руки шест.

Но не помогло и это. Плот будто прирос ко дну. Пришлось и геологу снимать сапоги.

— Вот засели! — проворчал он, прыгая в воду и становясь рядом с Сашей. Но плот не сдвинулся.

— Может, разгрузить его? — предложил Саша и посмотрел по сторонам. Взгляд его невольно задержался на песчаной косе. На поверхности ее местами вспыхивали маленькие красные огоньки. Длинная отмель словно подсвечивалась изнутри множеством крохотных; елочных фонариков.

Глаза Саши загорелись любопытством.

— Петр Ильич! Смотрите. Что это там так блестит?

Геолог поднял голову.

— Любопытно! — Он протер очки и пригладил рассыпавшиеся волосы. — Пойдем-ка посмотрим, что это за камешки.

— А плот?..

— Что плот! — Петр Ильич раздраженно махнул рукой. — Плот застрял навеки! Его теперь надо вагами стаскивать.