Тайна ректора Вечерней Академии

– Только разделять боль. Научился, как только понял, что, если не сделаю что-нибудь, ты умрешь, – ответил он совершенно спокойно. Словно в этом не было ничего необычного.

– И передавать мысли…

– Да, – кивнул он. – Когда я узнал, что Лозьер-ис заключил тебя в камеру, то понял, что у меня не больше суток на твое спасение. Но отменить приговор за реальное преступление невозможно, можно лишь уменьшить наказание. Уже в первые часы твоего заключения я знал, что тебе грозит казнь. Но также мне было известно, что если упросить короля изменить приговор, то самый минимум, на что он согласится, – это двадцать ударов Черной лозы. И их тебе тоже не выдержать. Нужен был иной выход. Я должен был обнаружить нечто, что заставило бы Вердана Луноликого заинтересоваться приговором лично.

Арлин кивнула, вспоминая розу Сирену, которую нес на руках паладин.

– Я никогда не слышала о подобного рода наказаниях, – проговорила она.

– Потому что прежде их и не существовало, – тут же ответил Рейнар. – Это была идея Хекса. Он же поведал мне, что дракайны умеют разделять боль.

К этому моменту он уже убрал руку от спины Арлин, видимо увлекшись разговором. А она, неловко повернувшись, тихо зашипела. Мужчина тут же вернул ладонь.

– Не надо! – попыталась его остановить фея, не желая, чтобы Рейнар тоже страдал.

Но он только покачал головой, продолжая рассказ:

– Это была новая информация для меня. Прежде Хекс не говорил ничего подобного, а я никогда не пробовал забирать чью-то боль. Я страшно рисковал. И все же знал, что, если не попробую, другого шанса у нас не будет вообще.

Арлин громко сглотнула, невольно покрываясь холодным потом при воспоминании о случившемся.

– Я сказал его величеству, что, несомненно, он будет очень мудрым правителем, если позволит тебе искупить вину с помощью зелья «Молчания смерти». Оно убивает все живое, стоит жертве произнести хоть звук. Этот напиток давно известен в Беларии, но в качестве меры наказания никогда не использовался. Вердан заинтересовался и даже согласился снизить количество ударов плетью, решив понаблюдать за необычной казнью лично. Похоже, он был уверен, что ты не выдержишь и закричишь, – мрачно рассказывал Рейнар.

Арлин резко выдохнула. Позвоночник пронзила судорога остаточного страха.

Дракайн осторожно провел рукой по ее спине, и в тот же миг все прошло. Словно теплая волна прокатилась по коже, забирая не только боль, но и воспоминания об испытанном ужасе.

– А зачем была нужна роза? – тихо спросила Арлин.

– Чтобы подтвердить качество зелья, – ответил Рейнар. – Ведь оно могло быть подменено другим, а то и просто не действовать. Замолчавший цветок – это знак, что зелье работает.

– Понятно, – выдохнула фея. – А как насчет тебя? Значит, у тебя с самого начала получилось разделить мою боль?

От прикосновений Рейнара по ее телу то и дело скользили горячие мурашки.

– С первого же удара, – кивнул он. – Я почувствовал, как кожу на спине разрывает от ощущений, которые ты испытывала. Рубашка пропиталась кровью так, что часть даже начала стекать через рукав, – он криво ухмыльнулся. – Я надеялся, что никто не заметил, кроме тебя.

– Значит, у тебя на спине такая же рана, как у меня? – с ужасом поняла фея, едва не вскочив на ноги, но сильная рука дракайна снова прижала ее к постели.

– Иногда я сам завидую собственной регенерации, Арлин, – улыбнулся он мягко. – Все зажило в тот же вечер. Не волнуйся.

– Вечер? А сейчас?..

– Вечер следующего дня.

– Прошли уже сутки! – воскликнула она с ужасом. – Я лежу тут так долго?

– И пролежишь еще столько, сколько понадобится, – жестко ответил он.

– Но как же лекции, академия?.. – И слова вдруг застряли у нее в горле, а сама она вся поникла. – Хотя я, наверно, больше не имею права преподавать…

– Я отменил ваши лекции до полного выздоровления, сьера Вейер, – строго ответил дракайн четко поставленным голосом ректора академии, – но, как только это произойдет, вам придется вновь приступить к своим обязанностям. И уверяю вас, что лично прослежу за тем, чтобы вы нагнали со студентами все упущенные занятия…

Он казался ужасно строгим начальником в этот момент, но глаза продолжали весело светиться. Они больше не были темными и не отдавали до черноты жженой карамелью или еловой смолой. Где-то глубоко на их дне Арлин видела знакомые золотые искры, и от этого все внутри нее вспыхивало от едва сдерживаемой радости.

Как только он договорил, фея вдруг ощутила себя абсолютно счастливой. Это было глупо и наивно, но так восхитительно прекрасно, что она внезапно пересилила себя и бросилась ему на шею.

И поцеловала. А он обвил ее руками и ответил на поцелуй.

Арлин больше не чувствовала боли. Ни капли дискомфорта, только жар, который поднимался в груди и обжигал ее. Она чувствовала, как руки Рейнара осторожно касаются ее, как обхватывают лицо ладони, как большие пальцы мягко ласкают шею, спускаясь к ключицам. Словно он боялся причинить ей лишние страдания.