Тайна римского саркофага

Среди своих друзей Бертино был таким же веселым и жизнерадостным, как и на заводе, но тут он не тратил времени на легкомысленные разговорчики по поводу вчерашней выпивки или встречи с какой-нибудь Кларитой. Здесь все отлично звали, что Бертино очень любит свою жену и дочку и совсем редко позволяет себе завернуть в кабачок.

Итальянцы внимательно и сосредоточенно смотрели, как русский, засучив рукава, принялся осматривать ротатор.

У Алексея были золотые руки. Недаром мать говаривала: «Он у нас и столяр, и слесарь, и печник, и сапожник, и механик — хоть кто». Еще подростком он смастерил однажды «зажигательное» ружье и через день принес домой к обеду зайца. Эти руки учились мастерству не только в домашних делах и ребячьих забавах. Они закалялись, когда он, совсем молодым парнем, работал в команде рыбачьего катера на Азовском море, когда трудился машинистом на заводе в родном Мценске, когда проходил курсантскую службу в военном училище...

Очень многое могли делать руки русского умельца.

Не прошло и тридцати минут, как Алексей с помощью Бертино уже печатал прокламацию. В ней описывалось ухудшающееся положение Гитлера и Муссолини на Восточном фронте и в тылу. Прокламация призывала население крепить единство и оказывать решительное сопротивление немцам.

«Мы хотим есть! — говорилось в конце листовки. — Долой насильственную отправку в Германию! Прекратить аресты и массовые убийства! Ни одного человека, ни одной машины для Германии! Да здравствует мир!»

За два часа Алексей и Бертино напечатали более двух тысяч прокламаций.

Через несколько дней Алексея снова попросили поработать ночью.

— Ничего, выспимся после войны, — отшучивался Алексей, когда кто-нибудь из итальянских товарищей говорил, что русскому будет трудно на работе.

На этот раз нужно было срочно напечатать обращение к солдатам тех частей и соединений итальянской армии, которые были дислоцированы в Италии. Эту прокламацию составили члены Римского комитета национального фронта. В ней говорилось:

«Солдаты Италии! Германия толкает наш народ в бездонную пропасть. Вам незачем погибать за интересы Гитлера. Многие итальянцы уже осознали это и активно борются за освобождение нашей прекрасной родины от фашизма.

Италия превращена в колонию Германии. Наши дети голодают, в то время как продовольствие вывозится в Германию. Немецкие чиновники делаются богачами за счет пота и крови итальянских рабочих и крестьян.

Тот, кому дороги интересы родины, никогда не будет слепым орудием фашистских палачей.

Солдаты! Решительно протестуйте против отправки вас на Восточный фронт. Час пробил! Повернем оружие против тех, кто ведет нашу страну к гибели. Фашизм должен быть уничтожен раз и навсегда. Да здравствует свободная Италия!»

Старенький ротатор часто ломался. Алексей терпеливо устранял поломки и снова вертел рукоятку до тех пор, пока не начинало рябить в глазах.

— Ты должен знать, что твой труд не пропал даром, — сказал однажды Бертино после работы.

— Да много ли там моего труда! — буркнул Алексей, прикуривая сигарету.

— Не скромничай, — возразил Бертино. — Листовки — это очень здорово! Знаешь ли ты, что в одной из казарм Милана солдаты отказались поддерживать провозглашенную командиром полка здравицу в честь Муссолини? В городе Комо солдаты взбунтовались и стали петь «Бандьера росса». Как тебе это нравится? А на одной дороге повесили на скрипучем дереве чучело гитлеровца и на шею прикрепили фанерку с надписью: «Тодеско, убирайтесь быстрее из Италии! Сегодня вешаем ваши чучела, завтра будем вешать вас самих!»

Бертино разгорячился, взволнованно жестикулировал, глаза его блестели. Он знал, с какой жадностью слушает Алексей новости из России, и поэтому каждый раз старался побольше разузнать о делах на Восточном фронте.

А на заводе, где работал Кубышкин, все шло по-прежнему. Рабочие готовились к новой забастовке. Они требовали улучшения условий труда, повышения заработной платы и выхода Италии из войны. Такие забастовки прошли во многих городах страны.