Тайна римского саркофага

Попрощавшись, они расходились в разные стороны. Тарасенко благодарил Амелию, брал маленького Фауста и шел с ним по дороге до другой фермы, откуда тропинка сворачивала в горы. Прогулка на руках у русского нравилась маленькому Фаусту. А там, на другой ферме, где жил отец Амелии, Тарасенко вытаскивал из тайника автомат и отправлялся в горы.

Вот и сейчас Лорето повел Анатолия по тропинке, что вела на ферму Чеккони.

Там уже ждали. У каменной стены стояла Амелия, глаза ее тревожно мерцали.

— Анатоль, — сказала она, — к тебе пришел большой человек.

Это был представитель Комитета Сопротивления. Обменявшись условными знаками, они, не теряя времени, приступили к делу. Комитет предлагал разбить отряд на мелкие группы и отправить в надежные места. Тарасенко с самой большой группой оставался в окрестностях Монтеротондо. Ему разрешалось использовать последнее секретнее убежище. Так решил Комитет.

Сообщив адреса новых явок, представитель Комитета распрощался и ушел.

Амелия укладывала в корзину Тарасенко хлеб, козье молоко и сыр. Анатолий подошел к радиоприемнику, стал искать Москву. И вот знакомый голос Юрия Левитана: «Говорит Москва. Передаем последние известия. От Советского Информбюро...» Сообщалось о боях под Ленинградом. «Обрадую ребят самыми свежими новостями», — думал Анатолий.

Он уже собрался обратно в отряд, но, как всегда, из предосторожности выглянул в окно и вдруг заметил двух солдат, подходивших к дому.

— Немцы!..

Амелия испуганно прильнула к окну. Вот уже слышен скрип калитки. Через минуту фашисты войдут в дом. Что делать? Отстреливаться нельзя: наверняка погубишь всю семью Доменико де Батистис...

Вдруг Амелия схватила маленького Фауста и подала на руки русскому. Анатолий все понял. Лорето дали корзину, Тарасенко взял его за руку и с Фаустом на плече направился к выходу.

Немцы были уже в сенях. Какая-то секунда решила все. Тарасенко шел веселый, оживленно улыбался Фаусту, Немцы посторонились, пропустив мужчину с детьми, и Тарасенко вышел на улицу...

Уже потом, выйдя из ворот дома, он до конца оценил отчаянный и полный благородства поступок итальянской женщины. Если бы немцы что-то заподозрили...

Тарасенко прошел до конца улицы и остановился. Лорето глядел на него большими, все понимающими глазами, и сердце Анатолия дрогнуло от любви к этим отважным людям. Он прижал к груди Фауста, потом поцеловал его и передал Лорето.

Через минуту он уже крался по длинной извилистой балке, которая вела к стоянке отряда.

Продукты, принесенные командиром, очень пригодились, но надежды отдохнуть в деревне рухнули.

С большим трудом отряд преодолел еще один хребет и снова начал спуск в долину. Был поздний вечер. Все шли молча, уставшие от тяжелого перехода. У Алексея Кубышкина совсем разорвались ботинки, и каждый шаг причинял ему нестерпимую боль.

Вдруг до слуха партизан откуда-то снизу донеслось блеяние коз. Оно было таким безмятежным...

Тарасенко остановил отряд и вместе с Николо быстро спустился в долину.

Среди друзей

Козы лениво щипали траву, охраняемые молодой пастушкой. Увидев перед собой нежданно появившихся вооруженных людей, девушка остановилась, на ее лице застыл испуг. Она сделала движение — бежать.

— Нет, нет! — торопливо остановил ее Николо. — Мы же не немцы!.. Это русские. Мы партизаны!

Испуг на лице девушки постепенно сменился изумлением. Русские... Откуда? Она знала, что русские бьют немцев далеко отсюда, но чтобы они добрались до итальянских долин — этого она еще не слышала!

— Нам нужно отдохнуть и поесть — сказал Тарасенко. — Где мы можем это сделать?

— А у нас в деревне, — простодушно ответила девушка. — Немцев здесь нет. Пойдемте, я проведу вас.

Скоро уставший, измученный отряд Тарасенко пришел в небольшую деревушку, которая полукругом раскинулась, возле озера, обрамленного чахлыми, посеревшими от пыли эвкалиптами. У причала виднелись рыбачьи лодки. Со всех сторон деревушку обступали каштаны, дубы, кипарисы и карликовые оливковые деревья. Белые хижины из неотесанных камней утопали в зелени фруктовых садов.

Навстречу отряду шел старый рыбак в башмаках с деревянной подошвой. К ногам его жался огромный пес, ударявший пушистым хвостом по дырявым штанам хозяина. Девушка бросилась к старику.

— Это партизаны, отец! — торопливо объяснила она. — Русские! Их надо накормить.

Старый рыбак с минуту разглядывал пришельцев, словно убеждаясь, не обман ли это, потом, улыбнувшись, пошел им навстречу, поглаживая черную бороду.

— Давно, очень давно я не видел русских! — проговорил он, пожимая каждому руку. — Ну что ж... Проходите. У нас вы будете в безопасности. Немцы сюда редко заглядывают. Они ведь любят грабить на больших дорогах.

Вся деревня мигом узнала о приходе русских партизан. Первыми и дому старого Доменико с визгом ринулись босоногие мальчишки. Потом заспешили женщины в темных платках. Многие из них несли свежее, еще парное козье молоко, белый сыр, кукурузные лепешки. Старики наперебой приглашали русских к себе. Это было кстати, ведь в тесной хижине Доменико с трудом могли разместиться лишь четыре-пять человек.