Тайна римского саркофага

Когда связной принес страшную весть о том, что многие подпольщики, в том числе и Кубышкин, Остапенко, Галафати, брошены в тюрьму, даже Бессонный был потрясен. Что делать? С помощью итальянских коммунистов он прежде всего постарался связаться с тюрьмой. Был выработан смелый план нападения на Реджина Чёли и эсэсовскую тюрьму на Виа Тассо, в которой сидело много патриотов. Среди них были дивизионный генерал, инвалид войны Симоне Симони, генерал авиации, директор оружейного завода «Польверифичио Стаккини» в Риме Сабато Мартели Кастальди, который срывал обеспечение гитлеровских войск военным снаряжением и организовывал доставку оружия партизанам Лацио и Абруцц.

Но план нападения на тюрьмы был отвергнут англо-американскими офицерами, осуществлявшими связь с военной джунтой Комитета национального освобождения. В результате немцам удалось осуществить свои злодеяния в Ардеатинских пещерах и увезти с собой из Рима много заложников, которые затем были расстреляны в населенном пункте Сторта.

Странный гестаповец

Алексей когда-то читал о порядках в застенках итальянской полиции, на то, что он увидел в «Царице небесной», превосходило самые страшные картины, созданные воображением. Арестованные спали на цементном полу. С ними разговаривали при помощи «гума» — короткой резиновой дубинки. Избивали всюду, даже в кабинете врача, если кому-либо удавалось туда попасть. Над входом в коридор кто-то кровью сделал надпись из Дантова «Ада»: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

Но надежда, пусть неясная, слабая, все же теплилась...

Однажды раздался голос:

— Кубышкин, на допрос!

В комнате следователя Алексея ждал высокий, худой, рыжий офицер с темным лицом и тяжелыми морщинами вокруг глубоко посаженных глаз. Он то плотно сжимал тонкие искривленные губы, то кричал:

— Расстреляю! Говори, где помещается штаб партизан! Кто такой Бессонный? Где его найти?

Алексей молчал.

За столом, под портретом Гитлера, сидел еще один офицер, приземистый, тучный, словно туго набитый куль. Сузив косо поставленные глаза, он молчал и внимательно наблюдал за ходом допроса.

В комнате было жарко. Сквозь мутные окна просачивался неяркий свет дворовых тюремных фонарей.

Рыжий офицер опять повторил свои вопросы и расстегнул ворот кителя.

Алексей угрюмо бросил:

— Не знаю.

Тогда рыжий неторопливо закурил сигарету и, выпуская дым сквозь подстриженные усы, стал пристально разглядывать усталое, изможденное лицо Алексея.

— Будешь говорить? — спросил он вновь и, не дождавшись ответа, подошел вплотную.

Алексей смотрел ему в глаза, не мигая. И этот взгляд вывел гестаповца из себя. Наливаясь кровью, он по-бычьему поводил мутными белками.

Скупая улыбка заиграла на сухих, потрескавшихся губах Алексея.

— Проучите его! — приказал сидевший за столом офицер.

Рыжий взял со стола плетку и со всего размаха полоснул Алексея по лицу. Потом, отшвырнув плетку, стал бить его каким-то металлическим предметом по голове. Алексей упал на пол и потерял сознание.

Когда он очнулся, на него лили холодную воду. Офицеров в комнате не было.

Алексей с трудом поднялся и, покачиваясь, медленно пошел к выходу. Жар волнами подкатывал к сердцу. Голова казалась непомерно тяжелой, раны болели, кровь заливала глаза. В дверях, позвякивая связкой ключей, стоял пожилой тюремщик.

— Быстрее! — пробурчал он и толкнул Алексея в спину.

Ноги подгибались и дрожали. Вот поворот налево, а там комната другого следователя, опять побои...

Тюремщик снова толкнул Алексея, и поворот миновали. Прошли несколько шагов. «Куда он меня ведет?»— подумал Алексей.

По тюремному коридору быстро шел человек в форме гауптштурмфюрера СС. Тюремщик прижал Алексея к стене, давая дорогу офицеру. В это же время навстречу вышел Пьетро Кох. Он козырнул гауптштурмфюреру и заговорил с ним по-дружески.

— Почему вы у нас? Ведь вы, кажется, на Виа Тассо?

— А мне понравилась ваша тюрьма, — с улыбкой ответил гауптштурмфюрер, — я действую на два фронта.

— Что же, поздравляю... Приехали на допрос?

— Да, надо кое-кем заняться. — Эсэсовец козырнул и пошел дальше.

Кох напряженно смотрел вслед щеголеватому эсэсовцу. Но тот, непринужденно помахивая стеком шел не оборачиваясь. Тюремщик повел Алексея дальше. Кох тихонько прищелкнул языком и зашагал, стуча каблуками.

Тюремщик ввел Алексея в какую-то комнату. Следом вошел и гауптштурмфюрер СС. Он испытующе посмотрел на Кубышкина.

— Идите, — приказал тюремщику эсэсовец и плотно закрыл за ним дверь. Потом не спеша подошел к Алексею и, оглядев его с ног до головы, стал боком.

«Ну, сейчас начнет бить», — подумал Алексей в то время, как офицер стягивал перчатки.

А тот вынул портсигар, протянул:

— Битте...

Алексей не верил своим ушам. Немец предлагал сигарету! Это что-то новое...

— Здравствуйте, — вдруг заговорил гауптштурмфюрер по-русски. — Садитесь, как надо поговорить.

Алексей смотрел на него не мигая.

— Садитесь, — повторил тот и продолжал тихо: — Вам привет от Бессонного, с виллы Тай.

Эсэсовец поднес зажженную зажигалку, Алексей прикурил, затянулся. «Провокация? — лихорадочно думал он. — Ну, это у тебя не выйдет...»