Тайна родной крови

– Что? Выгнали тебя дамы из гостиной? Топай на кухню, там наши с тобой миски, друг! – Борин притворно вздохнул и потрепал Леньку за ухом.

– О! Борин! – Даша выглянула из приоткрытой двери и тут же широко ее распахнула. – Давай, мой руки и к нам!

– Приветствую всех, – Борин помахал все еще улыбающимся чему-то своему женщинам пятерней и направился в ванную комнату.

Каждый раз, проходя по этому длинному коридору, он невольно вспоминал, как давно, тогда еще не жена совсем, а молодая женщина Дарья Шерман вела его за руку этим же путем в ванную комнату все для той же процедуры – мытья рук. Она собиралась кормить его, завалившегося к ней чуть не в полночь для допроса мента, поздним ужином! А он, держа ее маленькую ладошку в своей лапе, мечтал лишь об одном – чтобы этот коридор оказался бесконечным…[5]

– Леня, ты, кажется, не собирался сегодня на обед? Что, поездка в область отменилась? – Даша, как всегда, была в курсе его планов на день.

– Да, Дашуль, появилось неотложное дело. Пропала дочка Бражниковых.

– Катя?! – в один голос воскликнули Галина с Дарьей.

– Катя… – Борин вкратце рассказал, о чем ему поведали Кащеев и Шустов. – Я сейчас к Вере Михайловне иду. Что это похищение – очевидно. Нужно, чтобы она написала заявление.

– Но Катя ж беременна! И на большом сроке! – Даша не могла скрыть удивления.

– Вот именно. И денег у семьи, как я понимаю, на выкуп нет. Ладно, девочки. Спасибо за компанию, я пошел, – Борин проглотил плотный обед, уложившись в несколько минут.

– Леня, подожди. Похищение – да, точно. Но не деньги причина. Там что-то более… опасное.

– Что, Ляля? Что ты имеешь в виду? – Борин, привставший было со стула, опустился на него вновь и напряженно посмотрел на сестру Галины. Она сидела прямо, с плотно закрытыми глазами.

– Он должен был ее убить. Но почему-то не сделал этого. Все будет хорошо, она вернется сама, – Ляля резко открыла глаза и пальцами потерла виски.

– На, выпей, – Даша буквально вставила ей в руку стакан с водой. – Ляля, ты себя… загонишь в гроб этими видениями! Посмотри – белее Галкиной парадной скатерти! Я тебе как врач говорю – завязывай со своими «погружениями»! Жуть какая-то! Надо на камеру снять и тебе показать – возможно, хотя бы испугаешься!

– Что ты на нее налетела, Даш! Иди мужа провожай, – Галина обеспокоенно смотрела на сестру, лицо которой все еще оставалось бледным.

Борин и Даша молча вышли в прихожую.

– Лень, ну ты опять? Я же просила при Ляльке ничего не рассказывать. Ты видишь, она сразу «включается».

– Так, как-то само получилось, – Борин виновато поцеловал ее в макушку. – Раньше такого с ней не было. Когда на картах смотрела.

– Знаю… Не пойму, что с ней происходит! Такое впечатление, что энергии ей не хватает. Или… – Даша замолчала.

– Что, Даш?

– Нужно ее заставить пройти обследование. Полное медицинское обследование. И лечить, если что, медикаментозными средствами, а не пассами и молитвами! – уже сердито проговорила Даша, буквально выталкивая Борина за дверь.

Он пешком шел к дому Бражниковых и думал о Ляле. Скажи ему кто еще несколько лет назад, что он в расследованиях будет пользоваться информацией, добытой с помощью… ведьмы, он бы просто послал такого шутника в баню – пропарить глупые мозги. Сейчас же он принял Лялино сообщение как доказанный факт. Уже не раз неожиданно сказанные ею слова помогали в работе. И, что уж тут, было дело, которое без ее способностей им раскрыть бы не удалось.

* * *

Дверь Борину открыла женщина, которой, наверное, каждый год в день рождения говорят: «Оставайся такой же молодой и красивой, как сейчас». Глаза блестели не от слез, от тревоги. И от непонимания, что делать. Куда бежать, кого просить.

– Здравствуйте, Вера Михайловна. Я – Борин Леонид Иванович.

– Здравствуйте. Я вас узнала, вы – муж Дашеньки… Проходите, пожалуйста. Вы, кажется, в полиции работаете?

– В следственном комитете.

– Это я вам звонил, – раздался из-за спины Бражниковой голос молодого мужчины. Борин с удивлением отметил, что обладатель его сильно напуган.

Вера Михайловна бросила мимолетный взгляд на зятя. «А зять не любимый, но терпимый в силу обстоятельств», – понял по-своему Борин.

Стены комнаты, куда его проводила Бражникова, сплошь были в фотографиях и дипломах в рамках. Диван и два кресла, покрытые отбеленными льняными покрывалами, старинный рояль в углу, на нем подсвечник, круглый столик под связанной крючком скатертью – вот и вся обстановка. И еще – растения. В горшках, горшочках и кадках. Цветущие и нет.

– Вера Михайловна, расскажите, при каких обстоятельствах пропала ваша дочь, – Борин с удовольствием опустился в предложенное кресло, краем глаза заметив Шустова, оседлавшего стульчик возле рояля.

– Наверное, про Катю лучше Сергей… – Вера Михайловна бросила быстрый взгляд в сторону зятя.

Он рассказал. Пряча глаза, суетясь и взвешивая каждое слово. И это сильно не понравилось Борину. И сам парень вызывал полное неприятие. И еще – его плотное знакомство с Кащеевым.