Тайна рождения

Тихонько, чтобы не разбудить Владимира, она открыла дверь спальни, крадучись сделала несколько шагов, и… остолбенела. Ей показалось, что земля уходит из-под ног, но Елена не вскрикнула, не пошатнулась. Оцепенев, отказываясь верить тому, что видит, она во все глаза смотрела на мускулистую спину мужа, который, навалившись сверху, занимался этим с… другой женщиной. Оба были совершенно обнажены, даже ночные сорочки на них отсутствовали. Ступни бесстыдно раскинутых, смуглых ног женщины показались Елене неправдоподобно маленькими, будто Владимир занимался любовью с совсем еще девочкой. Но пышная грудь, которую он ласкал и руками, и ртом, выдавала в ней вполне оформившуюся женщину. Ее темные волосы разметались по белоснежной подушке, а лица Елене не было видно, как, собственно, и тела, которое муж закрывал собой, будто защищая. Но что-то подсказывало, что эта женщина очень молода…

Сколько прошло времени с того момента, как Елена вошла в спальню? Как долго она смотрела на то, как ее муж, хрипло, постанывая от наслаждения, упивается телом другой женщины? Почему она сразу не остановила их, а дождалась, когда они разом вскрикнут от телесного восторга, и тело Владимира обмякнет, расслабленно прижмется к той, которая не имела никаких прав делить с ним удовольствие? Не издав ни звука, Елена Павловна дождалась, пока ее муж в изнеможении откинется на соседнюю подушку, предоставив ей лицезреть тело юной девушки, в которой графиня сразу признала простолюдинку.

Вскрикнув, девушка попыталась натянуть простыню, а потом вовсе соскочила с постели и, наспех собрав свои жалкие тряпки, валявшиеся на полу, бросилась бежать, даже не одевшись.

— Элен?! — На лице Владимира отразился настоящий ужас. — Боже…

Он ничего не смог добавить к этому. Закрыв лицо руками, он сгорбился на постели, даже не пытаясь прикрыть наготу. Елена сама набросила на него простыню, потому что вид его обнаженного тела был сейчас для нее невыносим. А ведь сколько недель мечтала она увидеть его таким, прижаться к нему, отдаться его ласкам… И думала, что муж лелеет ту же мечту… Какой же она была идиоткой!

— Я возвращаюсь в Петербург, — произнесла она как можно ровнее. — Вы остаетесь здесь. Надеюсь, вы понимаете, что совместная жизнь для нас теперь невозможна.

Елена уже направилась к двери, молясь лишь о том, чтобы не разрыдаться у него на глазах, но муж вскрикнул:

— Нет, Элен, постой! Ты не можешь так уйти от меня!

Он бросился за ней следом, все же прикрывшись простыней. Схватив жену за руку и припав к ней, Владимир рухнул на колени:

— Не уходи. Нет! Прости меня! Прости!

Рывком высвободив руку, Елена произнесла с презрением:

— Вы представляете собой жалкое зрелище… Оставьте. Не уничтожайте себя еще больше, чем уже сделали это.

— О Елена! — взмолился он. — Ты ведь должна понять… Существуют элементарные потребности организма… Для меня это ничего не значит, поверь мне. Все равно что женщина из публичного дома, даже имени которой не спрашиваешь…

— Ах, есть еще и женщина дурного поведения?

— Нет! Но когда-то… Еще до нашей встречи у меня был такой опыт.

— И ты помнишь ее до сих пор, — с горечью произнесла Елена. — Что ж… Обо мне память выветрилась куда быстрее. Ты даже забыл, что я приезжаю.

Владимир опять схватил ее руку:

— Но откуда я мог знать?!

— Разве тебе не доставили телеграмму? Впрочем, это уже не важно. Даже хорошо, что ты не получил ее и не успел подготовиться. Теперь я хотя бы знаю, каково истинное положение вещей.

Прижавшись щекой к ее ладони, Владимир простонал:

— Нет, Элен, нет! На самом деле все не так… Ты для меня единственная женщина. Верь мне, умоляю тебя! Этот эпизод ничего не значит. Совершенно ничего.

— Кто она? — холодно поинтересовалась Елена.

— Она? Да никто! Просто дворовая девчонка, каких сотни.

— И ты со всеми…

— Нет, что ты! Как тебе такое пришло в голову?

— Значит, она… единственная?

Владимир даже поежился:

— Ты произносишь это таким тоном… Единственная для меня это ты. А она… Просто других, кроме нее, не было.

Сглотнув внезапно подступившую горечь, Елена с трудом произнесла:

— А она… была часто? Да встань же ты, наконец!

Владимир покорно поднялся, но не осмеливался посмотреть ей в глаза.

— Не так часто, как ты думаешь…

А Елена-то надеялась, что он скажет, что сегодня это произошло впервые! Ее охватило отчаяние. Значит, он жил с этой девкой все то время, пока она пыталась вылечиться, чтобы родить ему ребенка?! Какое вероломство с его стороны! Как это низко…

— Я не хочу тебя видеть, — тихо произнесла она. — По крайней мере, сейчас.

Заглянув жене в глаза, Владимир умоляюще проговорил:

— Но у меня остается надежда? Мы ведь сможем все восстановить, правда? Разве наша любовь не стоит того, чтобы простить маленький грех?

— Какая любовь? — Елена оттолкнула его. — О чем ты говоришь? Ты уничтожил нашу любовь своей похотью! Растоптал ее! От нее ничего больше не осталось. Я испытываю к тебе только презрение!

Он склонил голову:

— Казни меня. Придумай любое наказание. Но не прогоняй меня из твоей жизни.

— Оденься, — процедила Елена. — На тебя невозможно смотреть…