Тайна рукописи

Бэрронс смерил меня холодным взглядом с головы до ног, потом вновь посмотрел мне в глаза, ясно давая понять, что взвесил мой аргумент и признал меня слабоумной.

– Я могу сильно надвинуть ее на глаза и опустить козырек, – сказала я. – Я уже делала так дома, когда не успевала помыть волосы. Если я надену солнечные очки, даже вы меня не узнаете.

Он скрестил руки на груди.

– Это может сработать, – настаивала я.

Он легонько покачал головой, буквально сантиметр влево, сантиметр вправо.

– Когда закончите стричь и красить волосы, возвращайтесь ко мне. Короткие и темные, мисс Лейн. Расстаньтесь с образом Барби.

Я не плакала, когда делала это. Однако я не сдержалась, – будь проклят Иерихон Бэрронс за свой следующий поступок, – и меня вырвало на персидский ковер в задней части магазина, когда я вернулась вниз.

Оглядываясь назад, я понимаю, что начала ощущать это еще наверху, когда мыла волосы в прилегающей к комнате ванной. Волна тошноты внезапно подкатила к горлу, но я посчитала это нервной реакцией на столь радикальную смену имиджа. Я уже задавалась вопросом, кто я и что со мной не так, а теперь я еще и выглядела не так.

Чувство тошноты усилилось, когда я спускалась по лестнице, и делалось все сильнее с каждым шагом в сторону магазина. Мне следовало бы внимательнее к этому отнестись, но я слишком жалела себя, чтобы обращать внимание на мелочи.

К тому времени как я перешагнула порог второй двери, отделяющей жилую территорию Бэрронса от рабочей, я одновременно вспотела и начала дрожать, ладони стали мокрыми, а желудок скрутился в узел. Я еще никогда в жизни не переходила так быстро от хорошего самочувствия к отвратительному.

Бэрронс сидел на диване, на котором ранее свила гнездышко я, руки он положил, на спинку, ноги расслабил, и выглядел он, словно лев, отдыхающий после удачной охоты. Однако его взгляд был взглядом ястреба. Он с жадным интересом следил за тем, как я вхожу в комнату. Рядом с ним на диване лежали какие-то бумаги, значения которых я тогда еще не знала.

Я закрыла дверь и тут же согнулась пополам, меня стошнило остатками обеда. В основном на его драгоценный ковер полилась выпитая мною вода. Я вообще жуткий водохлеб. Увлажнять кожу изнутри даже более важно, чем использовать нужные кремы снаружи. Меня рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось, после чего было несколько «холостых» позывов. Я снова оказалась на четвереньках, второй раз за два дня, и мне это ни капельки не нравилось. Я прижала рукав ко рту и уставилась на Бэрронса. Я ненавидела свои волосы, я ненавидела свою жизнь, и эта ненависть наверняка горела в моих глазах.

Он же, наоборот, выглядел довольным, как скотина.

– Что только что произошло, Бэрронс? Что ты со мной сделал? – обвиняющим тоном поинтересовалась я. Пусть это и казалось невероятным, но я была уверена, что каким-то образом именно он виноват в моем внезапном недомогании.

Он рассмеялся и поднялся на ноги, глядя на меня сверху вниз.

– Вы, мисс Лейн, способны чувствовать «Синсар Дабх». И именно поэтому вы будете мне очень, очень полезны.

– Яне хочу этого! – повторила я, пятясь от него. – Убери их от меня!

– Они не повредят вам, мисс Лейн. По крайней мере – в этой форме, – снова сказал Бэрронс.

Я не поверила тому, что он повторял уже в пятый раз, так же, как не верила с самого начала. Я откинулась назад, опираясь руками в ковер, все еще мокрый от моих попыток вывернуться наизнанку.

– Как ты это назвал? Если бы в моем желудке хоть что-то осталось, я бы все еще стояла на карачках. Не знаю, как ты, а я не могу считать непрерывную рвоту «отсутствием вреда».

Даже не учитывая панического ужаса, внушенного мне этой штукой, я была в шоковом состоянии. Все тоненькие волоски на моем теле стояли дыбом, словно я дотронулась до оголенного провода под высоким напряжением. Мне хотелось, чтобы между мной и этими листами оказалось как можно больше пространства.

– Вы привыкнете к этому...

– Легко тебе говорить, – пробормотала я.

– ... и ваша реакция станет не такой бурной.

– Я не собираюсь проводить рядом с этим много времени.

«Этим» были фотокопии двух страниц, якобы сделанных с «Синсар Дабх». Фотокопии – даже не настоящие страницы, – он мне и протягивал. Обычные копии заставили меня распластаться по стене в отчаянной попытке к ним не прикасаться. И я чувствовала, что скоро позавидую Человеку-пауку. Потому что, если Бэрронс не уберет эти страницы, я полезу на стену, цепляясь лишь своими наманикюренными в стиле джентльмены-предпочитают-блондинок ногтями, а я серьезно сомневалась, что мои ногти годятся на роль альпинистского снаряжения.

– Дышите медленно и глубоко, – сказал Бэрронс. – Вы справитесь с этим. Сконцентрируйтесь, мисс Лейн.

Я попыталась глотнуть воздуха. Не получилось.

– Я сказал – дышите. А не изображайте вытащенную из воды рыбу.

Я холодно взглянула на него, вдохнула и задержала дыхание. Спустя долгое время Бэрронс кивнул, и я медленно выдохнула.

– Уже лучше, – сказал он.

– Почему это со мной происходит? – спросила я.