Тайна рукописи

– Ну так что это? Есть идеи? – Ощущение, которое вызывала коробочка, отличалось от того, что вызывали фотокопии «Синсар Дабх». Хоть я и почувствовала тошноту, как только зашла в комнату, но она не была невыносимой, даже когда я обнаружила, что стою прямо возле этой вещи. Я воспользовалась глупой перепалкой Бэрронса и Мэллиса, чтобы опробовать свои воровские способности. Держать коробочку в руках было неприятно, но я справилась со своим бунтующим желудком.

– Если это то, что я думаю, – ответил Бэрронс, – то оно почти так же важно, как сама Темная Книга, и так же необходимо нам. Ага, – удовлетворенно заметил он, – вот ты где.

Со слабым «клац» коробочка раскрылась.

Я наклонилась вперед и заглянула в нее. Внутри, на черном бархате, лежал полупрозрачный черно-синий камень, выглядевший так, словно его откололи, судя по острым чистым сколам, от большей плиты. Гладкая поверхность с двух сторон и неровные места скола были покрыты рунами. Внешние края камня словно светились странным синеватым светом, такой отблеск бывает на свежесколотом угле. От одного взгляда на него меня охватил ледяной ужас.

– Ах да, мисс Лейн, – пробормотал Бэрронс, – вам, конечно же, нужны объяснения. Отстраняясь от несовершенства методов, теперь мы владеем двумя тайными камнями, необходимыми для того, чтобы раскрыть секреты «Синсар Дабх».

– Я вижу только один, – сказала я.

– Второй хранится у меня в подвале. – Иерихон нежно провел пальцами по поверхности тихонько жужжащего камня.

– А почему он издает этот звук? – Я начала всерьез интересоваться тем, что еще может скрываться под гаражом Бэрронса.

– Он, должно быть, чувствует близость своего сородича. Этот звук означает, что когда все четыре камня соберутся вместе, они споют Песнь Творения.

– То есть они что-то создадут? – спросила я.

Бэрронс пожал плечами.

– В языке эльфов нет эквивалента «созиданию» и «разрушению». Есть только Творение, Действие, оно включает обе указанные вещи.

– Странно, – сказала я. – Наверное, у них очень бедный язык.

– У них очень точный язык, мисс Лейн. Если вы с минутку подумаете, вы придете к выводу, что это не лишено смысла: рассмотрев вопрос, вы поймете, в чем смысл, а поняв смысл, избавитесь от замешательства.

– А? – Я не только не избавилась от замешательства, я провалилась в него еще глубже.

– В процессе создания чего-либо, мисс Лейн, вы уничтожаете то, чем оно являлось изначально. Даже если вы начинаете с пустого места, оно тоже будет уничтожено, когда на этом месте что-то появится. Для Туата Де нет разницы между созиданием и уничтожением. Есть лишь покой и изменение.

Я никудышная ученица. Я едва справилась с курсом философии в колледже. Когда я пыталась читать Жан-Поля Сартра «Бытие и ничто», я впадала в непреодолимую нарколепсию, которая начиналась после двух-трех параграфов и заканчивалась глубоким, похожим на кому сном. Единственное, что я могу припомнить из «Превращения» Кафки, это отвратительное яблоко, упавшее на спину жука, а глупая история Борхеса «Аватары черепахи» не научила меня ничему, кроме того, что мне гораздо больше нравится маленький кролик Фу-Фу – эти слова ритмичные, и под них можно прыгать через скакалку.

Насколько я поняла, Бэрронс пытался объяснить мне следующее: эльфам все равно, останусь я жива или умру, они даже не заметят, что я умерла, вся разница будет заключаться в том, что до смерти я ходила, говорила и сама переодевалась, а после я не смогу этого делать, поскольку из меня вынули батарейки.

Я поняла, что способна научиться по-настоящему ненавидеть эльфов.

Пробормотав извинения перед мамочкой, я схватила разорванную подушку и швырнула ее через всю разрушенную спальню, завопив:

– Черт, черт, черт! Куда ты его дела, Алина?

По комнате закружились перья. Что напомнило мне о запущенной в свободный полет подушке, которая врезалась в раму картины с изображением крытого соломой коттеджа на морском берегу – одну из немногих уцелевших вещей в квартире Алины – и сшибла картину со стены. К счастью, она упала на кровать и стекло не разбилось. К несчастью, за картиной не обнаружилось тайника.

Я сползла на пол и прислонилась спиной к стене, глядя в потолок и ожидая озарения. Озарение не торопилось. Я проверила все места, в которые Алина прятала дневники дома, потом остальные места, но безрезультатно. Кроме того, я обнаружила, что пропал не только ее дневник, но и другие вещи: фотоальбомы и ежедневник исчезли. Алина вела свой ежедневник так же аккуратно, как и дневник, и я знала, что она взяла с собой в Дублин два фотоальбома: один – с фотографиями семьи и дома в Ашфорде, чтобы показывать друзьям, и второй – пустой, для ее фотографий отсюда.

Мне не повезло найти ни один из них. А искала я действительно тщательно.