Тайна рукописного Корана

— Горе у меня, добрый человек, большое горе, семеро детей дома, слепой отец, хромая мать, больная жена — все они голодные, ждут меня там в горах, и я вез им кукурузы, да вот обобрали меня…

— Кто?

— Абрек Умар из Адага, будь он проклят, чтоб род его выморила чума.

— Он сам так и назвался?

— Да! Да с каким бахвальством, чтоб ему не знать радостей.

— Куда он увел арбу?

Бедняк показал в глубь леса.

— Следуй за мной, — сказал всадник и поскакал в ту сторону, куда направился грабитель.

Умар из Адага очень быстро нагнал Хурда-Кади, остановил его, велел вернуть бедняку все, что тот у него отобрал, и на глазах у пострадавшего горца одним ловким взмахом сабли отрубил Хурда-Кади ухо и сказал: «Это, негодяй, тебе за то, чтобы ты впредь не путал себя со мной!» Так он потерял ухо…

— Вот что, Ятим, иди-ка ты ему навстречу. И знай, если что, бегом обратно, — проговорил Саид Хелли-Пенжи, словно бы и не слушал длинного рассказа Ятима. — Э, да вот, кажется, и он сам.

Из кустов действительно вынырнул одноухий с лопатой и глиняным кувшином в руках.

— Где ты так долго пропадал?

— Нате-ка вам, ешьте ягурт. Я уже наелся в погребе. Целый кувшин съел. Холодный и очень вкусный, вроде из молока буйволицы… Кирку я не достал, а рубль твой в целости. — И он подбросил монету. — Коли царем вниз, будет удача, а нет, так не будет…

— Царь плюхнулся лицом в землю, — значит, удача! — воскликнул Ятим.

— Береженый палас атласом станет! Слыхали такое? — проговорил Саид Хелли-Пенжи и спрятал монету.

Когда сгустились сумерки и над саклями куймурцев поднялись дымки от очагов, над которыми жители кипятили молоко, варили картофельный суп, и когда последняя, отбившаяся от стада корова была загнана во двор, Саид Хелли-Пенжи и его спутники, оставив лошадей привязанными в лесу и положив перед ними охапки наспех собранной травы, направились по известковому крутому склону к развалинам древней башни. Ко времени, когда поднялся светлый месяц в сопровождении светлой звезды, они уже были у башни.

— Не об этом ли дереве говорится на полях корана? — оглядевшись, сказал Ятим.

— Другого здесь и нет.

— От дерева три шага — написано там. А что, если этот дьявол нам все не так прочитал?

— Не тревожь душу! — разъярился Саид Хелли-Пенжи.

Коротышка словно прочитал его мысли:

— А все-таки хитрые у него были глаза.

— Пусть только попробует, я сдеру с него шкуру, как с барана в базарный день. Выпотрошу и сушить повешу. А коран в наших руках, вот он. Мы все равно дознаемся до тайны.

— А что, если он послал нас сюда, а сам выбрался на верное место? Мы будем рыть пустое место, а он тем временем завладеет шкатулкой…

— Не мог он мне соврать, зная, кто я такой. Но все же надо спешить! Итак, три шага в сторону Кибла…

— А где находится Кибла?

— В той стороне, куда ты встаешь лицом, когда молишься.

— Но здесь-то я никогда не молился.

— А молился ли ты вообще?

— Ну, скажем, за любимую свою…

— Не гневи аллаха. И будет зубы скалить. Поворачивай. Видел, куда садилось солнце? Вон за ту гору. Выходит, надо стать к ней спиной и сделать семь шагов. Раз, два, три…

— Ну, и где здесь надгробная плита? Я же сказал, что обманул нас этот негодяй!

— Не может быть!.. А это что?

— Обыкновенный камень…

— Нет! Это основание разбитого надгробия. Ну-ка ищите на склоне…

— Есть!..

— То-то же! Бери-ка лопату и рой! Не верится мне, чтоб кто-то не побоялся аллаха и обманул меня.

Ятим с азартом захватывает лопатой землю, сухую, смешанную с известняком. Но вот его сменяет Хурда-Кади. «Раз земля так легко поддается, может, клад и правда здесь!» — радуется про себя Саид Хелли-Пенжи. А тем временем в ущелье, в русле высохшей речушки, неподалеку от старого дома-башни, откуда доносится тоскливый вой шакалов, спешились два всадника. Они привязали своих лошадей к стволу дерева, вскинули винтовки и, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания, стали осторожно подниматься к башне. Яма все глубже, а те двое все ближе к цели. Вот они поднялись, притаились за камнем, из-за которого им хорошо видно тех, кто, не подозревая, что за ними наблюдают, отрывают клад. Месяц хорошо освещает это место, и потому ничего не стоит взять на прицел увлеченных кладоискателей. Нужен только удобный момент. Торопиться некуда, пусть извлекут клад, тогда и можно заговорить языком оружия. А пока незачем мешать людям самим рыть себе могилу.

— Ну скоро там? — будто чувствуя неладное, торопит Саид Хелли-Пенжи. Ему и в самом деле кажется, будто в затылок вонзился чей-то острый взгляд. Он обернулся, прошелся мимо того самого камня, за которым прятались недруги. Чует что-то звериный нюх…

— Есть! — воскликнул Хурда-Кади, который уже по шею скрылся в яме. Под лопатой у него заскрипело железо.

— Что есть?

— Совсем маленькая…

— Что маленькая? Шкатулка? Давай сюда!

— Сейчас. А тяжелая, будто чугунная!..

— Драгоценности потому и драгоценны, что они малы, да тяжелы. Давай-ка сюда…