Тайна Шампольона

— Да, дорогой Орфей. Храм был разрушен в 391 году, и в том же году Феодосий запретил фараонову письменность. Ты понимаешь? В том же году! Даже глупейший сыщик из этого сделал бы вывод, что хотели уничтожить нечто такое, что составляло проблему. И что уничтожают в первую очередь?

Мы с Орфеем молчали. Плененные и заинтересованные.

— Давайте, господа, попробуем поставить себя на место разрушителя! Что отменил император?

— То, что представляло проблему для его власти, — ответил Форжюри.

— То, что представляло опасность, — торжественно произнес Фарос. — И эта опасность происходила от фараонов. А теперь давайте попробуем проникнуть в мысли Бонапарта. В чем заключается его проект, господин Спаг?

— Завоевать Восток…

Мой голос вдруг стал сухим.

— Правильно! Чтобы стать императором, — добавил Фарос. — Вот почему он и стал думать, как этого достичь.

Его гипотеза о предполагаемом могуществе фараонов является логическим выводом человека, увлеченного своей идеей.

Он думает только об этом. Он многое изучил, он искал средства. На чем основывалась на Востоке власть фараонов, выдержавшая четыре тысячелетия? Чтобы ответить на этот вопрос, Бонапарт выдвинул гипотезу, а потом стал постигать первопричины. Письменность фараонов запретили, а их историю уничтожили, поскольку в них находились письменные доказательства славы. Феодосий, прекрасно информированный об опасности, понял, что его новая империя, основанная на христианских ценностях, не выдерживала конкуренции. Я повторюсь, он также приказал закрыть все языческие храмы.

Таким образом он уничтожил связи между фараонами и Востоком. Из этого я делаю вывод, что власть фараонов была огромна и он так этой власти боялся, что предпочел скрыть ее во мраке. Разрушение есть проявление Страха… В качестве единственного свидетельства славы фараонов остались только монументальные и нестираемые произведения: Сфинкс, пирамиды, храмы… Следы, напоминающие о том, какими великими они были. Но вернемся к Бонапарту. Задумав стать императором Востока, он решил, что ключ к его завоеваниям находится в прошлом фараонов, то есть в том, что написано на древних памятниках. И тогда генерал решил найти это прошлое и сделать его источником своего вдохновения. Вот почему он не прекращает напоминать тебе, дорогой Морган, что самое главное — расшифровка иероглифов. Он торопит тебя, а ты отвечаешь ему, что для этого требуется время. Он пытается выиграть его, используя то силу, то снисходительность. Метод кнута и пряника… Ученым он дает защиту и всю возможную помощь, которую те требуют и берут, рискуя озлобить войска, не постигающие его привязанности к Институту.

Вот так я расшифровываю Бонапарта и представляю себе, чего он хочет… Все то, чего мы не понимаем в его поведении, по сути дела, очень хорошо продумано. Это результат очень серьезных размышлений. Ну хорошо, пусть он защищается, расчетливый наш…

Фарос замолчал. Он допил чай, не забыв при этом осторожно оглядеться.

— Должен признать, я потрясен твоим выступлением.

Невозможно представить себе больший комплимент, чем тот, что Ле Жансем получил от Форжюри.

— По поводу священного характера письменности фараонов я мог бы вам еще доказать, что многие части Ветхого Завета, например, Исход или Книга Бытия, явно написаны под воздействием произведения Манефона, то есть под воздействием истории Египта и фараонов. Представляете себе эффект, если выяснится, что священные тексты, на которых основана христианская религия, были интерпретированы в ущерб Востоку и в интересах Запада? Что станет с истинами, изложенными в Библии, и с самой Библией, если открытие Египта фараонов покажет историю, в которой Моисей, Иосиф и фараоны уже были, но не играли тех ролей, которые им приписывают? Понимаете, какой после этого начнется беспорядок? Сами догадайтесь о последствиях для христианской империи, составленной из государств, которые опираются на временную власть, делегированную Церковью.

— Бонапарт в Сен-Жан-д'Акре говорил мне об этом иначе…

— Вспомни точно его слова, Морган.

— Несмотря на горячку, я очень хорошо помню, что он связывал свою славу со славой Востока, если обнаружится, что наш мир является лишь следствием цивилизации фараонов.

— Если расшифровка покажет нам, что фараоны создали цивилизацию, основы которой послужили для создания нашей, и что она была намного выше нашей, — добавил Фарос, — Европа не будет довольна, но Восток станет великим.

— Бонапарт, — продолжал я, — утверждал, что расшифровка станет мощным толчком для всего его проекта. Чтобы царить на Востоке, это средство, по его мнению, эффективнее, чем оружие или ислам.

— Значит, это дело и впрямь может все перевернуть, — сказал Орфей, — но это пока только наши домыслы, — тут же добавил он. — Все это надо еще доказать, и я пока не вижу, как.

— Расшифровка! — подпрыгнул Фарос. — Надо раскрыть тайну иероглифов.

— Я прямо слышу, как Бонапарт мне говорит: господин де Спаг, я могу дать вам все, чтобы вы преуспели, кроме времени…