Тайна Шампольона

Мы разместили нашу базу на обширной территории развалин древних Фив. Здесь течение Нила тормозилось маленькими островами, высота коих ненамного превосходила уровень воды. Как уже не раз говорилось, вдоль реки тянулись обработанные поля. Очень быстро земля умирала и уступала место пустыне, угрюмая плоскость которой была разбита на востоке Аравийской горной цепью, а на западе — Ливийской.

Нашим первым открытием, нашим первым потрясением стали Карнак и Луксор, находящиеся рядом с Нилом.

В Карнаке обследование храма Амона, его священного озера и дорог, по которым проходили Сфинксы и бараны; в Луксоре перепись обелисков и осмотр стен древних развалин… Этих работ с лихвой хватило бы для жизни каждого из присутствовавших там ученых. Но нас уже влекли отроги Ливийского горного хребта, где, казалось, нас ждали разрушенные колоссы. На восходе солнца ветер дул сквозь камни статуй, исторгая из них характерный свист. Так Мемнон давал нам послушать свое пение и вел нас к гробницам Долины Смерти.

Однако прежде чем проникнуть в сердце страны фараонов, мы должны были узнать другие гробницы или подземные ходы, выбитые в скалах. Сколько времени надо было посвятить исследованию гротов, которые казались нам бесконечными? Картины, скульптуры, камни, покрытые иероглифами, барельефы, мумии женщин, мужчин, кошек, собак, змей…

Разгул изображений и эмоций. Было жарко, но мы дрожали.

Мы боялись упасть, сломать шею, потеряться в бесконечных лабиринтах, но все равно шли вперед. Некоторые рисковали заходить в глубину галерей, где любого ветерка, любого взмаха крыла летучей мыши было бы достаточно, чтобы погасить факелы; этим смельчакам нужно было согнуться в три погибели, ползти на четвереньках в кромешной тьме, находить в завитках узких и наполовину обрушенных коридоров места, куда проникал воздух. Ветер освежал щеку. Мы доверялись этому знаку. Возможно, он вел нас к выходу. Иногда один из нас исчезал на несколько часов. Мы шли на поиски, останавливались на первом же раздвоении пути, звали. Вдруг чья-то голова появлялась из темноты. Растрепанные волосы, разорванная запыленная одежда… Потерявшийся ученый! Он бежал к нам, полный ужаса, держа в руках очередное сокровище, вырванное им из ада: разукрашенную повязку с челюстей мумифицированного крокодила. Отказываясь от отдыха и едва перевязав руку, пораненную камнем, упавшим с потолка грота, где он заблудился, ученый вновь отправлялся на поиски, ибо там, дальше, выше этого плато, где были обнаружены Фивы, находилась долина с гробницами фараонов.

Первый алтарь объединял с десяток гробниц одна великолепнее другой. Мы разделили их на восточные и западные.

Другая гробница, изолированная, тоже находилась на западе.

Мы начали с топографического описания гробниц и изготовления чертежей. Эта работа фигурирует в «Описании Египта», энциклопедическом произведении, которое стало итогом нашей экспедиции. Каждый день я не могу отказать себе в удовольствии вновь и вновь погрузиться в изучение рисунков, которые мы тогда выполнили.

Картины, нарисованные на потолках и стенах, стали предметом особого внимания. Я решил работать над произведениями искусства пятой гробницы, расположенной на востоке. Я стал писарем. Рука моя пыталась воспроизвести голубые, оранжевые и желтые цвета доспехов, сабель и копий, которые я видел пред собой. Едва закончив, я бежал ко входу в гробницу, где мне показывали новые удивительные находки. Люди, покрашенные в черный, стоят на коленях, их руки связаны за спиной. Другая сцена изображала их голыми и обезглавленными. Еще одна — показывала их с торсами, отклоненными назад до образования прямого угла с ногами.

Казалось, на животе они несут оранжево-красный круг, который мог быть солнцем. Их половые органы напряжены, с них стекает живородящий сок. Я переписывал также знаки, нарисованные на гробнице — сооружении восхитительной грации. Талант древних художников расцветил эти знаки в мельчайших деталях: гордый лев поднимался на подлокотнике, ножки трона были высечены в форме статуэток. Мужчина — он казался привязанным к трону. Другие кресла также были ярко раскрашены. Я зарисовал их девять штук; а меня уже звали в зал арф. Мой взгляд не мог выдержать такого великолепия и мастерства. Раб (возможно?) играл для царицы либо царя. Что самое восхитительное, изображения арфы менялись в зависимости от того, кто на ней играл. Царица имела право на арфу в виде женщины, царь — на арфу в виде мужчины.

Сколько времени я посвятил рисованию в тот день? Меня наконец вырвали из недр этой могилы. Уже наступила ночь.

Мне страшно хотелось пить. Я нашел остальных ученых у костра, который проигрывал бой с ясностью звездного неба. Мы беседовали о наших открытиях. Усталость была забыта, и время летело быстро. Наши лица друг за другом приближались к огню. И следовал рассказ об очередной восхитительной находке: посмертная маска, идол, черты лица которого напоминали китайца, статуя загримированной и одетой обезьяны.