Тайна шестого бога

Сегодня и впрямь народа было, как никогда, много. Таверна дядюшки Ро и так пользовалась популярностью у местных жителей, но когда в город приезжает столько беженцев, тут уж поворачивайся. Ниира мельком выглянула в зал, и ее взгляд остановился на пустующем месте в углу у окна: его пока никто не занял. Ниира тихонько вздохнула и вернулась к работе.

Вечер незаметно навалился на город, и Ранти, сдав смену, направился в таверну. Он жил в Дире только второй месяц, и город этот ему был неприятен. Впрочем, и сам Ранти не очень-то нравился горожанам. Хотя бы потому, что был темным эльфом и недавним последователем Шиней. Да-а, до некоторых пор… пока она не проснулась. И не разрушила их дом.

И тетрархи, долгие годы певшие о верности создавшей их народ богине, решили, что своя шкура все же ближе к телу, и переместили всех уцелевших, кто находился в Темном лесу и поселении, в более безопасное место. Но, как потом выяснилось, разрушение постигло не только их город. Рука Шиней дотянулась до каждого в Аргаде, Моруне и Восточных Пределах. Стоило ли говорить, что на высоком уровне старые дрязги были конечно же на время забыты перед лицом общей беды. Стали думать, что делать, ведь пробуждение богини и случившиеся из-за этого разрушения были только началом.

Появилось множество адептов Шиней, готовых любому выпустить кишки, лишь бы принести свою кровавую дань на алтарь темной богини. Чума уничтожала целые поселения, грозя в любой момент добраться до городов, а источника ее никто не мог обнаружить. Жрецы сбивались с ног, пытаясь исцелить всех пострадавших, но больных с каждым днем только прибывало. Странные и ужасные твари появлялись в землях королевств, нападали на живых. Темные адепты Шиней превращали пленников в нежить, заставляя служить своей воле, кого-то приносили в жертву на алтарях богини смерти. И это были лишь немногие беды, с чем пришлось столкнуться всем народам, и темным эльфам в том числе. Но любви к найтир у жителей королевств это все равно не прибавило, даже терпимости не прибавило. Скорее, напротив. Долгое время жрецы найтир пытались пробудить свою мстительную богиню, и вот теперь, когда она практически освободилась… мир доживал свои дни. Кого еще оставалось винить за это тем несчастным, кто потерял все на этой вечной войне, которую развязали когда-то сами боги?

Многие воины в гильдии стали вполголоса, чтобы не слышали жрецы, поговаривать, что было бы лучше, если бы Шиней не просыпалась больше никогда. Еще недавно считавшееся кощунством, сейчас это звучало как крик отчаяния и бессилия, и даже жрецы, насколько видел Ранти, мучились подобными думами. Богиня предала их. Какие-то боги оставляют свои народы, чтобы те жили или умирали сами. Какие-то уничтожают свое детище, разочаровавшись в нем. Шиней же решила пойти по третьему пути и стереть с лица вселенной не только их народ, но и весь мир за компанию. Считала ли она их предателями, или это было очередным всплеском из проявлений тьмы, завладевшей когда-то ее сердцем? Ответы на эти вопросы смогла бы дать только сама Шиней. Но вряд ли кто-то пожелает ее об этом спросить… особенно из темных эльфов.

За такими невеселыми думами Ранти достиг длинного одноэтажного здания под вывеской со смеющимся толстяком, который протягивал посетителю пенящуюся кружку пива. Из здания доносился гомон голосов, веселые крики и песни. Эльф откинул с головы капюшон и вошел в душное помещение. Ближайшие к дверям посетители по очереди замолкали, заметив идущего по проходу Ранти. Обычно все темные эльфы в чужих городах старались находиться среди своих. И шатающимися по городу их видели редко. Собственно, Ранти так бы и поступал, тем более в гильдии сейчас хватало места после отъезда многих его соплеменников на родину. Тетрархи еще надеялись вернуть Темный лес и подземный город, поэтому не уставали отправлять туда экспедиции. Ранти же задержался в Дире. И, что казалось еще более странным для темного эльфа, пристрастился к человеческой кухне. Как думали некоторые его приятели из гильдии, эльфу пришелся по вкусу переполненный жителями, запахами и неприятностями городок. Но причина была другой. И звали ее Ниира.

Ранти прошел к уже ставшему привычным для него месту у окна в углу и, сняв плащ, сел за стол. Рядом тут же нарисовался трактирщик, заискивающе заглядывая в глаза и приторно улыбаясь.

– Господин сегодня задержался, – заметил толстяк, поставив кружку с напитком на стол эльфу, и спросил: – Сегодня все то же?

Ранти кивнул, положив на стол серебряную монетку, молниеносно сметенную пухлой ладонью Ро.

За весь вечер Нииру эльф видел только один раз. Девушка сама вынесла ему ужин, но они даже словом перекинуться не успели. Трактирщик прикрикнул на нее, и Ниира убежала обратно на кухню. Ранти посмотрел на Ро злобным взглядом и принялся за еду.