Тайна шляпы с сюрпризом

— Должен сказать, — обратился он к маме, — что ваша дочь не только отважна, но и удивительно отзывчива. Прошу меня извинить, возможно, я злоупотребил ее любезностью, но, поверьте, не мог никого найти…

— Любопытно, — задумчиво произнесла мама, — она даже не упоминала об этом.

— Это, видимо, из скромности и врожденной деликатности, — выдал Франт, улыбаясь, как Берт Ланкастер в фильме "Багровый пират". Если бы мог, он, наверно, добавил, что я — наилучшая ученица в классе, учусь на одни пятерки, а в будущем стану Валентиной Терешковой. Но я видела его насквозь, он спасал не меня, а самого себя.

Наступило молчание, и только нетерпеливая дама — адвокат из Домбровы Гурничей — спасла положение.

— Три пики, — провозгласила она.

— Контра, — ответил ей Франт изысканным тоном.

С этого момента они потеряли ко мне всякий интерес. Для них существовали только пики, черви, бубны и трефы, не говоря уже о "контра" Франта. Может быть, с полчаса они вообще меня не замечали, пока наконец мама не вспомнила обо мне.

— Крыся, доченька, вместо того, чтобы торчать здесь, могла бы немного проветриться. Погода, пожалуй, уже налаживается.

— Да, да… небольшая прогулка у моря не помешает, — добавил Франт, не вынимая изо рта трубки.

Он явно хотел от меня избавиться. Похоже, придумал что — нибудь новенькое и не желал иметь меня свидетелем. Однако он просчитался. Разумеется, я притворилась, что мечтаю о небольшой прогулке, но, выйдя из клубного зала, не пошла к морю, а, утонув в большом кресле, ждала, что будет дальше.

Ничего особенного я не заметила. Паралитик торчал на прежнем месте и с видом мученика решал очередной кроссворд. Но время от времени он бросал быстрый взгляд на играющих в бридж. Я догадывалась, что он караулит Франта.

Папка в футляре

Я проскучала бы в том кресле до вечера, если бы из вращающихся дверей не вынырнул вдруг Мацек. По выражению лица я уже издали поняла, что у него грандиозные новости. Ворвавшись в холл, словно вихрь, и увидев меня, он закричал:

— Ты не представляешь, что случилось!

Я действительно не представляла, но это не служило оправданием его поведению, особенно в присутствии паралитика. Посоветовав Мацеку говорить потише, я отвела его в отдаленный угол холла и высказала догадку:

— Наверно, только для вида играли Генделя, а тем временем что — то замышляли.

— Нет, нет! — бурно запротестовал он. — Генделя доиграли до конца. Фантастическая музыка, говорю тебе.

— В таком случае это неудача.

— Подожди, я хочу сообщить сенсационную новость, а ты все время мешаешь.

— Так говори!

— Не знаю только, с чего начать.

— Валяй с самого начала, только не задумывайся, а то умру от любопытства!

Мацек по своему обычаю потер нос ладонью и почесал за ухом.

— Девятка, — заговорил он, — о какой папке ты вспоминала?

— О голубой, с какой — то надписью.

— Есть!

— Где?

— В футляре от виолончели.

— А сама виолончель?

— Осталась у бородача.

— Ничего не понимаю.

— Я тоже не понимаю. — Мацек вздохнул. — Но сейчас все тебе расскажу. Они действительно очень здорово играли. А потом бородач подошел к письменному столу, вынул голубую пластмассовую папку…

— Видел ее?

— В бинокль. Как на ладони!

— И надпись была?

— Была, но я ее не разобрал.

— А что дальше?

— Вынул папку, отдал ее пану Коленке, а пан Коленка засунул ее в футляр и футляр замкнул.

— Это удача! — закричала я, а Мацек докончил рассказ.

— А потом они попрощались. Пан Коленка оставил виолончель у бородача, а футляр с папкой отнес к себе в башню.

Мне захотелось броситься Мацеку на шею, но при паралитике этого делать не стоило. Он мог бы догадаться, что мы обнаружили что — то очень важное.

— Мацек! — закричала я. — Ты чудесный, гениальный и все такое прочее… Сам себе доскажи, какой ты хороший.

Со свойственной ему скромностью Мацек не стал заниматься самовосхвалением. Потерев еще раз ладонью облупленный нос, он спросил у меня:

— Интересно, что может быть в этой папке?

— Если бы я знала… В любом случае что — то очень важное, если пан Коленка, оставив виолончель в углу, засунул папку в футляр, а Франт о ней выпытывал. Нужно будет проверить.

— Что проверить? — поразился Мацек.

— Что находится в той папке.

— Ну, ты скажешь! Да ведь папка лежит в футляре.

— Мацусь, — засмеялась я, — ты в самом деле гениальный, но порой кажется, что у тебя птичий разум. А шляпа?

— Что шляпа?

— У нас есть шляпа, которую я взяла в бородача. Для пана Коленки шляпа важнее папки. Отнеси ему шляпу, а при случае, может быть, удастся заглянуть в футляр.

— Фантастический план… — Мацек потер ладони. — Только как объяснить ему, откуда мы знаем, где он живет?

— Не беспокойся! Скажем, что играли в индейцев и случайно напали на его след.

Визит к виолончелисту

Для игры в индейцев среди играющих должно быть, по меньшей мере, двое мальчишек. Один из них становится вождем, второй — шаманом. Оба курят трубки и, совещаясь, решают, кому объявить войну. Воины тем временем ждут в лесу, когда на горах зажгутся костры, сигнализируя им, что пора вступать на тропу войны.