Тайна сиамских близнецов

— Обидно, что все это понапрасну, — с горечью промолвил он. — Ты был прав с самого начала, папа, хотя и на ошибочных основаниях. Самое необычное во всей этой проклятой истории заключается в том, что, будучи обвиненной в убийстве мужа, миссис Ксавье призналась. Господи, неужели ты не понимаешь? Ее признание было искренним! Она никого не защищала! Жалкое слабое создание просто не выдержало... — Эллери поежился. — Каким же идиотом я был! Продемонстрировав ложность улики, на основании которой была обвинена миссис Ксавье, я оправдал ее и даже предоставил ей возможность поддержать наши подозрения, будто она защищает кого-то. Как она, должно быть, смеялась надо мной!

— Теперь она уже не смеется... — хрипло сказала миссис Карро.

Эллери не расслышал.

— Но я был прав насчет клеветы, — продолжал он. — Миссис Ксавье в самом деле была оклеветана Марком, как я и говорил. Но самым удивительным было то, что, подтасовав улику против нее, Марк, сам того не зная, указал на настоящего убийцу! Какая жуткая ирония! Накинуть петлю на шею преступницы, считая ее невиновной! Я убежден, что, когда Марк оклеветал свою невестку, он искренне полагал, что преступление совершено близнецами. Позднее он, очевидно, стал подозревать правду. Помнишь, как мы увидели его пытавшимся войти в спальню миссис Ксавье? Марк понял по поведению невестки, когда она призналась в убийстве, что чисто случайно сфабриковал улику против настоящей преступницы, и хотел подбросить более весомое доказательство ее вины. Какое именно, мы не узнаем никогда. Миссис Ксавье отравила Марка, вложив ему в руку половинку бубнового валета. Сам он не мог такое сделать — умирающий человек просто не в состоянии... — Эллери умолк, опустив голову.

Затем он посмотрел на окружающих, пытаясь улыбнуться. Смит застыл как в столбняке, а миссис Уири жалобно стонала на куче угля.

— Ну, — с усилием произнес Эллери, — я облегчил душу. А теперь...

Он прервал свою речь, и все внезапно вскочили, невнятно бормоча:

— Что это было?.. Что...

Раскатистый грохот сотряс дом до основания, отозвавшись эхом в окружавших его холмах.

Инспектор в три прыжка взбежал по ступенькам, рванул дверь, прикрывая ладонью глаза от пламени, и посмотрел вверх.

Он увидел небо — верхние этажи уже рухнули, превратившись в обугленные руины. А у своих ног он наблюдал странный феномен — миллионы кипящих маленьких стрел. От их острых наконечников исходило постоянное шипение. Вокруг поднимались облака пара, менее густые, чем дым.

Инспектор закрыл дверь и начал осторожно спускаться, как будто каждый шаг был благословением Божьим. Все увидели, что лицо у него белое как бумага, а в глазах блестят слезы.

— Что это? — прохрипел Эллери.

— Чудо, — надломленным голосом ответил инспектор.

— Чудо? — Эллери застыл с открытым ртом.

— Идет дождь!