Тайна синей паутины

– Марысенька, – юлил дед. – Такое нечасто бывает. Международный фонд оплачивает все расходы. Три дня конгресс в Катманду, а потом участники поедут в Гималаи. На семь дней. Ну, на две недели.

Бабушка грустно посмотрела на деда. Дед Наиль прижал руки к груди:

– На три недели, а потом, честное слово, домой. Три дня и двадцать один – всего двадцать четыре. Для ровного счета тридцать – и домой. Правда-правда, сразу домой.

– Хоть бы ты скорее нашел этого своего снежного…

– Марысенька, а уж как я рад был бы. А ты знаешь, что йети отличаются от биг футов и от тянь-шаньских снежных людей? – дед оседлал любимого конька.

Наш дедушка Наиль – биолог, по вторникам и четвергам ходит на работу в Академию Наук, читает лекции в университете, но в основном работает дома. Конечно, когда не в экспедиции. А экспедиций у него в год по две-три, это точно. Ещё у него есть мечта – найти снежного человека. Он рассказывал, что когда учился в школе, ходил с друзьями в горы и как-то зимой увидел следы на снегу – огромные, необычной формы. Тогда они все испугались и быстро спустились в город. Но желание увидеть того, кто эти следы оставил, не исчезло. С тех пор дед собирает и систематизирует все сведения, которые о снежном человеке появляются. Во время отпуска с такими же одержимыми искателями отправляется на Алтай, на Камчатку, в Карпаты, на Кавказ. В наших горах, пожалуй, все возможные места облазил. Есть у меня подозрение, что и биологию дед выбрал, чтобы поближе к своей мечте быть. Вообще-то я в снежного человека не совсем верю, но если такое чудо природы существует – дед его обязательно найдёт.

– Когда едешь? – не стала слушать бабушка.

– Самолет через три часа, я тебя поцеловать зашёл и за вещами.

Сумку дед собрал быстро – сказывалась многолетняя практика. Да и мы помогали, чем могли. Уложили в кофр фотоаппарат, видеокамеру, зарядки, запасные аккумуляторы. Успели даже собрать обратно в ящик железки, рассыпанные по всей прихожей. Только присели на дорожку, как под окном посигналила машина, присланная за дедушкой. Все засуетились, подхватили вещи, и пошли вниз. Правду говорят, долгие проводы – лишние слёзы. Дедушка еще раз клятвенно заверил, что через месяц, в крайнем случае, через полтора, будет дома, и отбыл.

Мы вернулись в квартиру, расселись в гостиной, кто где. «Вот и съездили на Или, – подумал я. Плакали и тёплая прозрачная вода, в которой можно купаться весь день, и прогулка к Писаным Камням, и рыбалка, и ни с чем не сравнимая, наваристая уха с дымком, и страшилки, которые, сидя у костра, можно рассказывать до утра, и огромные сияющие звёзды. Таких звёзд в городе никогда не увидишь. – Придётся теперь в городе сидеть. Эх, беда-печаль».

– Ладно, – сказала бабушка. – Утро вечера мудренее. – Она подняла голову к потолку, поморгала, будто ей в глаз попала соринка, добавила. – Подумаешь, и сами до реки доберёмся, и отдохнём хорошо. – Свистнула собакам, и они втроём ушли в парк – переживать.

Мы посидели тихонько минутку, потом ещё одну, потом Жовхар изо всех сил швырнул в стену футбольный мяч:

– На речку хочу!

Макс отозвался:

– Будем надеяться, бабушка не передумает. – И задумчиво протянул, – Кстати, чем это йети гималайские от тянь-шаньских отличаются?

– Можно посмотреть, – ответил Жовхар. Он схватил мяч и замер, как охотничий пёс, почуявший добычу.

– Где? – Макс обвёл нас ясным взглядом, вкрадчиво повторил. – Где?

«В Караганде» – пробурчал я себе под нос. А то он не знает.

– У деда в кабинете компьютер, правда, запароленный, – подхватил идею Петька. Как-то незаметно он убрал в коробку нитки, игольницу, собрал в пёструю кучку носки.

– Даже не думайте! – Фируза разволновалась не на шутку. Вечно она боится, что мы что-нибудь сломаем или испортим – то нельзя, это нельзя, здесь не стойте, там не трогайте. Будто ей не тринадцать лет, а сто тринадцать. Мы же с компьютером ничего не сделаем – файлы не сотрём и не добавим. Посмотрим, почитаем про снежного человека и всё.