Тайна скарабея

Недалеко от асуанского вокзала, на улице, ведущей в эль-Дейр, под густой серебристой листвой эвкалиптов прятался небольшой домик. Египтяне называли его «дача»: здесь поселились русские. Кто конкретно живет за высоким решетчатым забором, не знал никто – по крайней мере, никто из жителей Асуана. Над плоской крышей дома были натянуты провода, а торчащая среди деревьев металлическая антенна наводила на мысль, что дом и люди в нем могут иметь отношение к секретной советской службе. Поэтому с ними никто не общался.

В то время по всему Египту работало множество агентов КГБ. Был завербован даже епископ русской православной церкви в Африке – страстный почитатель «Бетховена» и «Пушкина» (не поэта и композитора, конечно, а одноименных марок водки). Были среди агентов КГБ и египтяне, а также греки и французы.

Жак Балое приехал из Тулона. Он был похож на Клода Шаброля. И так же, как у Шаброля, у него изо рта постоянно торчала сигарета. Темные очки в роговой оправе, похоже, хорошо скрывали его внутренний мир. В Абу-Симбел он работал фоторепортером и журналистом, поставляя в газету и информационное агентство материалы о стройке. Раз в неделю Балое ездил в Асуан, чтобы передать снимки и тексты. В лагере он держался особняком, и не только из-за своего нелюдимого характера. Он не знал английского, а об арабском и Речи не было. Его информационное бюро находилось в одном из бараков на Гавернмент-роуд, и его исчезновение никто в Абу-Симбел не заметил.

В Асуане Жак Балое сразу же отправился к дому под эвкалиптами, где ему кто-то невидимый открыл калитку. У вход, ной двери француза встретил русский солдат в серой форме и фуражке с красным околышем. Он бросил взгляд на портфель Балое и проводил его к полковнику Смоличеву. Это был единственный русский, который ему представился, хотя неизвестно, настоящая ли это фамилия. Смоличев был шестидесятилетним мужчиной с седыми волосами и черными как смоль бровями. Он сидел за старым столом, который, казалось, помнил еще нашествие Наполеона, и дымил короткой толстой папиросой. Увидев француза, тут же попытался сделать дружелюбное лицо. Так же повели себя адъютанты и переводчик за столом.

Лоб Смоличева был покрыт крупными каплями пота – утро выдалось жарким и пыльным. Хозяин довольно хмуро поинтересовался:

– Какие новости он привез?

Француз расстегнул сумку, вытащил фотографию и молча положил ее на стол перед русским. В следующий же момент лицо полковника посветлело.

– Хорошо, хорошо, – коротко сказал он и передал снимок подчиненным.

На фото был виден гигантский прорыв у колоссов Рамсеса в Абу-Симбел. Но пока Смоличев с радостным видом рассматривал фотографию, Балое вытащил из сумки следующий снимок и протянул его полковнику. Здесь был показан ликвидированный прорыв. Смоличев, взглянув, передал его дальше и с тем же сияющим видом сказал:

– Понимаю! Было до этого?

Балое замахал руками и попытался объяснить, что последний кадр был сделан всего сорок восемь часов назад.

Когда переводчик передал Смоличеву суть сказанного, тот разбушевался. Он кричал, проклиная резидентуру и всех своих подчиненных, но в конце концов остановился, перевел дух и спросил:

– Как это могло случиться?

Француз молчал: он не знал ответа. Его задача состояла в документировании событий, происходящих в Абу-Симбел, а не в их расследовании. Он и так только сейчас узнал, что русские подкупили египетского рабочего, чтобы устроить аварию в Абу-Симбел.

– Эти черножопые!.. – закричал полковник, что соответствовало американскому слову «нигер». – Черножопые!.. Что случилось?

Один из подчиненных попытался объяснить полковнику, что прорыв был сильным и строительную площадку перед храмом залило водой, но у немцев и шведов отличные инженеры, которые могут справиться с любой проблемой.

– Значит, у великого советского народа, – снова закричал Смоличев, – нет хороших инженеров? Разве не наш летчик, товарищ Гагарин, первым полетел в космос? Разве не советские инженеры запустили первый космический корабль «Восток»? – Полковник явно вошел в раж. – Абу-Симбел – это дело чести. Все остальное – абсолютно второстепенно, товарищи. Нам нет никакого дела до того, что под водой окажется пара камней. Нет, наша задача заключается в том, чтобы сделать Египет ведущей страной арабского мира. У нас повсюду свои люди: среди военных, в редакциях газет, в университетах, даже в партиях. Советские офицеры командуют египетскими войсками, советские инженеры управляют египетскими рабочими. Я считаю совершенно недопустимым, чтобы в этой стране что-то происходило против нашей воли. Несмотря на это, мы проспали Абу-Симбел.

Один из агентов поднял руку, словно хотел что-то сказать, но Смоличев не дал ему и рта раскрыть. Он продолжил, будто возлагая всю вину за случившееся на себя: