Тайна Скарлетт О’Хара

Наконец-то сбылась мечта полковника о тихой спокойной жизни. Ведь это для любого другого обывателя должность шерифа казалась полной опасности и кровавых жестоких стычек. А для Чарльза Брандергаса она была даже слишком спокойной.

Рэтт Баттлер покинул город с тяжелым сердцем. Сколько ни уговаривал его полковник остаться, Рэтт не согласился. Он понимал, что все в Клостер-Тауне будет напоминать ему о смерти друзей, о Розалине.

Он твердо решил вернуться на родину в Чарльстон. Но не мог Рэтт Баттлер покинуть эти края, не попрощавшись со своим другом Кристианом Мортимером. Тот медленно угасал в госпитале святого Антония в Сан-Франциско.

Кристиан ничуть не удивился, когда проснувшись утром, увидел возле своей постели Рэтта Баттлера. Тот с тревогой вглядывался в осунувшееся лицо друга.

— Я рад, что ты жив, Рэтт, — бескровными губами прошептал Кристиан. — Еще бы несколько дней и ты вряд ли застал бы меня в живых. Наверное, ты решил вернуться на родину?

Рэтт Баттлер кивнул.

— Если тебе тяжело, то не говори.

— Посмотри, — улыбнулся Кристиан Мортимер, — не стоит ли за спинкой моей кровати удача?

— Это легко проверить, — сказал Рэтт Баттлер, доставая из кармана колоду карт.

Он сдал каждому по пять. И Кристиан прозрачными почти воскового цвета пальцами перевернул свой веер.

— Покер, — негромко сказал он. — Это последняя удача в моей жизни.

— Ты еще поправишься, Кристиан… — голос Рэтт сорвался.

— Не нужно меня обманывать, Рэтт. Я знаю, мне осталось жить считанные часы. Лучше дай закурить.

Рэтт Баттлер понял, что возражать бесполезно. Сигара затлела, и ароматный дым наполнил комнату больного, уничтожив запах лекарств. На лице Кристиана появилась улыбка.

— Рэтт, достань мою сумку. А теперь вытащи из нее бумаги.

В руках Рэтта Баттлера оказались акции серебряных рудников.

— Здесь бумаг на триста тысяч долларов. Мне некому их оставить, кроме как тебе.

— Что ты, Кристиан. Я не могу принять их.

— Это моя последняя воля, — рука Кристиана Мортимер легла на колено Рэтту Баттлеру, — и, пожалуйста, не спорь. Ведь я выиграл у тебя, и ты должен исполнить мою просьбу.

— Кристиан… — вздохнул Рэтт Баттлер.

— А теперь у меня к тебе всего лишь одна просьба. Оставь меня одного, я не хочу, чтобы ты видел, как я умираю.

Рэтт Баттлер хотел сказать, что Кристиан еще будет долго жить, но, взглянув в его глаза, понял: остались в самом деле считанные часы, а может, и минуты.

— Уходи, — сказал Кристиан Мортимер и прикрыл глаза.

— Прощай, — Рэтт вышел из комнаты.

В саду, окружавшем госпиталь, Рэтт запрокинул голову в синее глубокое небо. По нему плыли облака, гонимые ветром на восток.

«Быть может, они прольются дождем над Чарльстоном», — подумалось Рэтту Баттлеру.

Он опустился на скамейку в тени старого огромного дерева и задумался.

Из здания госпиталя вышел монах и направился к Рэтту Баттлеру.

— Ваш друг умер.

Рэтт Баттлер кивнул.

— Я знал это.

— Перед смертью он просил передать вам вот это, — и монах протянул ему дорожную сумку Кристиана Мортимера.

Рэтт раскрыл ее, там лежали два револьвера и пачка акций серебряных рудников.

Тоска одиночества охватила Рэтта Баттлера, когда он выходил за ограду монастырского кладбища. В ушах стоял грохот камней, падающих на гроб Кристиана Мортимера.

Ему некуда было спешить, некуда было идти. Рэтт почувствовал себя лишним на этой земле. Он дал ей все, что мог, а она забрала у него столько дорогих ему людей.

Дикий Запад переставал быть диким. Тут постепенно воцарялись закон и порядок. Нужно было измениться самому или же покидать этот край. Рэтт Баттлер, вскочив на коня, задумался.

— Только на восток, — прошептал он самому себе. — Только там, возможно меня ждут.

Перед ним лежала бесконечная пыльная лента дороги. И куда она вела, Рэтт Баттлер не знал…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПАНСИОН ГОРОДКА ФЕЙЕМВИЛЬ

ГЛАВА 1

Скарлетт с трудом сдерживалась, чтобы не задремать под мерный стук конских копыт и редкие негромкие окрики кучера, доносившиеся через окно дилижанса. Другие пассажиры были заняты негромкими разговорами, некоторые клевали носом. Рядом со Скарлетт сидела ее мать — Эллен О’Хара, державшаяся, как и дочь, прямо и подчеркнуто невозмутимо, хотя у нее тоже слипались глаза.

Дилижанс покачивался, следуя по дороге, вымытой недавно начавшимися, но уже продолжительными, по-настоящему осенними дождями. Довольно сильный ветер относил пыль, не давая ей тревожить пассажиров.

Нет, дождь сейчас не шел, хотя небо было в облаках. «И слава Богу, — думала Скарлетт, — что нет дождя, иначе как бы я выглядела в этот день? Мне пришлось бы выдумывать что-то совершенно немыслимое, какую-то накидку, которая испортила бы мне весь праздничный наряд, и, соответственно, все праздничное настроение…»

Скарлетт О’Хара следовала с матерью на открытие очередного учебного года в пансион городка Фейетвилль. Это был второй учебный год юной Скарлетт. Она вспоминала, как год назад вот так же тряслась в дилижансе по этой дороге, только рядом с ней сидел отец, который волновался не меньше, чем сама девочка.