Тайна смерти мисс Вейн

— Да, тонко замечено, — согласился Роджер. — Я бы очень удивился, если ситуация не развивалась бы именно так. Конечно постепенно. Так всегда бывает. Я не собираюсь намекать, что между ними существует интрижка или что-либо в этом роде. Нет, я и минуты не сомневаюсь, что этого нет. По сути дела, я бы не удивился, узнав, что доктор даже не подозревает о ее чувствах. Однако он, к своему удивлению, окажется на ней женатым. Она женщина чрезвычайно сильной воли, и не побоюсь побиться об заклад, что она решила добиться своего во что бы то ни стало.

— Но у нее большие ноги, — совершенно непоследовательно возразил Энтони.

— У многих людей они большие. У тебя, например. А как тебе показалось, Маргарет ей нравится?

— Если нет, то она просто дура, — убежденно ответил Энтони.

— Пожалуйста, не будь сентиментальным. Мне лично показалось, что нет. Она ведет себя безапелляционно и командует, ты заметил? Но это можно вполне объяснить ревностью. Маргарет, в конце концов, молода и красива, а она нет. А поведение доктора Вэйна тебе не показалось странным? Его характер и так далее?

Энтони задумался:

— Я бы сказал, что у него чертовский темперамент.

— Ты просто подслушал мои мысли. Я сразу это заметил. Может быть, и не надо придавать этому какое-то особенное значение, но забывать об этом не стоит. Доктор Вэйн чертовски темпераментен. Ну а теперь — как быть с приглашением? Я не хочу… А, привет! Это ведь инспектор? Да, он. Я повсюду теперь узнаю его объемистую фигуру. Давай пойдем наперерез и спросим, нет ли чего нового. Между прочим, мои поздравления, Энтони.

— В связи с чем?

— С тем, что ты не проговорился Маргарет относительно письма нашего приятеля Колина. И подал тем самым великолепный пример сдержанности.

Роджер громко окликнул инспектора, тот остановился и подождал, пока они с ним поравняются.

— Слишком жаркий день, джентльмены, для таких дальних прогулок, — приветствовал он братьев, вытирая платком широкое красное лицо, — необыкновенно жарко.

— Да, верю, инспектор. И что же, добродетель была вознаграждена? Вы получили какие-нибудь известия?

— Да, сэр, кое-какие получил, рад вам сообщить об этом. Мне удалось установить личность джентльмена, который написал письмо. Это было довольно затруднительно, однако теперь я уверен, что нашел его.

— Неужели нашли? Но это же прекрасно! А кто он?

— Джентльмена зовут Колин Вудторп, он сын сэра Генри Вудторпа, владельца большого поместья между Ладмутом и Сэндси. Сегодня вечером я хочу нанести ему визит.

— Прекрасно, — поспешно сказал Роджер, — а можно мне с вами?

— Это не совсем по правилам.

— Да, понимаю. Ужасно не по правилам, но ведь за вами должок из-за письма этого самого мистера Колина?

— Очень хорошо, сэр, — усмехнулся инспектор. — Я вижу, вы твердо решили пойти со мной, так что мне, полагаю, придется вас захватить. Но запомните в качестве моего личного друга, а не репортера.

— Клянусь в том! — торжественно заверил его Роджер. — Я бы в любом случае не стал… О небо, идем, идем, и не позволяйте этому человеку меня заговорить. Нам навстречу грядет самый неугомонный болтун во всей Англии.

— Это пока ты находишься на севере страны, а не в Лондоне, — с юмором заметил Энтони.

— Его зовут Сэмюел Медоуз, он священник, — пояснил Роджер собеседникам. — Он сегодня утром напал на меня в скалах и похитил целых полчаса. С ним бы в этом качестве не справится даже Старый Моряк [6].

Инспектор и Энтони с некоторым любопытством взглянули на невысокого человека в священническом одеянии. Узнав Роджера, он благосклонно улыбнулся, весьма энергически коснулся в знак приветствия краев широкополой шляпы, но не сделал попытки заговорить.

— Пронесло! — выразительно шепнул Роджер, когда они прошли мимо. — Друзья, благодарю вас.

Но инспектор не улыбнулся. Напротив, он нахмурился и дернул себя за многострадальный ус.

— Черт побери. — задумчиво сообщил он своим ботинкам, — где же я видел это лицо раньше?

Глава 11 Инспектор Морсби ведет опрос

Гластон Холл, дом сэра Генри и леди Вудторп, представлял собой лишенное архитектурных красот здание в георгианском стиле, солидно-квадратное и добротное, что так выгодно характеризовало тот период в градостроительстве. Он был расположен на девяти-десяти акрах собственной земли. Когда Роджер вместе с инспектором шел по аккуратной подъездной аллее, заходящее солнце уже окрасило его кирпичный фасад в еще более красный цвет и косыми лучами освещало обширную бархатно-зеленую лужайку, еще не обесчещенную теннисными сетками и меловыми линиями, располагавшуюся перед широкой, удобной для экипажей площадкой у подъезда.

— Клянусь Юпитером! — негромко воскликнул Роджер. — Прекрасный вид, а? Есть что-то в этих старых георгианских особняках, инспектор, что возбуждает воображение. Разве вы не видите мысленно вон там, перед подъездом, множество охотников в красных камзолах, с веселыми красными рожами, опрокидывающих огромные двухгаллонные кружки домашнего пива в ожидании начала охоты?

— Согласен, довольно весомый кусок собственности. Но в эти старые дома так легко пробраться грабителям.