Тайна соборной горы (СИ)

Дело в том, что профессор истории Московского университета М. П. Погодин, путешествуя летом 1841 года по северу России, в августе приехал в Вологду. В один из тех дней историк был с визитом у профессора философии вологодской духовной семинарии П. И. Савваитова, о чем в дневнике оставил такую запись:

"Августа, 21… Был у г. Савваитова… Увидел микроскопические замочки с ключами сольвычегодского мастера Юницына, который продавал их сперва по гривеннику, потом по рублю и, наконец, по пяти рублей. Есть цепочка из них, где у каждого замочка свой ключик, не подходящий к другим. У мастера блоха привязана на цепь за ногу, однакожь не мешающую ей прыгать. Какова же должна быть тонкость железного волоска и способность русского человека, который все эти чудеса производит с помощью одного напилка. Поверить трудно".

В 1868 году "Вологодские епархиальные ведомости» перепечатали выдержки из дневника М. П. Погодина, дополнив рассказ историка своим примечанием о том, что за много лет до него о микроскопических замочках и других изделиях северных кудесников было напечатано в книжке, выпущенной типографией Москов-

ского университета в 1814 году под названием: "Записки, веденные по топо-графо-исторической части учителем Сольвычегодского уездного училища Протопоповым в первую и последнюю половину 1813 года".

А написано там вот что: "В двух верстах от Сольвычегодска один крестьянин довел себя в сем слесарном искусстве до значительной степени: работает замки, утюги и прочие железные вещи с искусством, мало уступающим тульским. Здешнего же уезда в Кивокурской волости расстоянием от города в 160 верстах работают замочки по 96 в золотник и более, и стенные часы также с хорошим искусством".

Как же малы были замочки, если в старинной русской мере – золотнике – чуть более четырех граммов веса! Нет ничего удивительного в том, что такие мастера могли и блоху подковать.

Заметим также, что по времени рассказанные истории совпадают с хронологическими рамками "Сказа". В одно и то же время жили мастера из "Сказа" и их прототипы, а в далеком Сольвычегодске Вологодской губернии хорошо знали о тульских умельцах. Не тогда ли и родилась та самая поговорка, вдохновившая писателя Лескова на создание своей легенды?

Да, "Сказ о тульском Левше и о стальной блохе" – это легенда. Только не пересказанная Лесковым, а им самим созданная. Тонким писательским чутьем или каким-то внутренним зрением увидел Николай Семенович Лесков, что прибаутка о тульских мастерах-кудесниках сложилась неспроста, что живут такие люди по всей русской земле. Вот и родился "Сказ" о русском характере, о доблести и бескорыстии русской души, о славе умельцев за рубежами России и их скромности.

А подлинное имя одного из чудесников того времени нам теперь известно: мастер Юницын – сольвычегодский Левша.

Памятная история

6 июня 1880 года в царствующем и преименитом граде Москве – древней столице российского государства свершилось знаменательное событие. На площади у Страстного монастыря благодарные потомки открыли памятник Александру Сергеевичу Пушкину. Памятник был воистину всенародным: деньги на его сооружение – сто шесть тысяч пятьсот семьдесят пять рублей и десять копеек – собирали по подписке по всей России. И с той поры вот уже вторую сотню лет к памятнику Пушкину, изваял который русский же скульптор Александр Михайлович Опекушин, не зарастает "народная тропа".

Таким же памятником признательности и тогда же мог бы стать монумент еще одному российскому поэту – другу и учителю Пушкина Константину Николаевичу Батюшкову.

В те же самые восьмидесятые годы того века, когда в Вологде торжественно отмечали столетний юбилей великого земляка, впервые была высказана мысль о памятнике Батюшкову в речи тогдашнего предводителя дворянства Д. В. Волоцкого, который заявил, "что будет возбуждено ходатайство перед правительством об открытии повсеместной по России подписки на сооружение памятника К. Н. Батюшкову в родном его городе Вологде… в Александровском сквере".

Речь Д. В. Волоцкого и в наши дни прозвучала бы достойно, ибо и через сто лет, минувших с того дня, слова его современны.

"Батюшков, — сказал Волоцкой, — в поэзии был учителем Пушкина. Уже одним этим он оказал несомненную услугу литературе и имеет, конечно, полное право на внимание и уважение со стороны своих соотечественников, а тем более сограждан. Я вполне уверен, что интересы просвещения дороги каждому из нас, близки и памятны, поэтому должны быть и те люди, которые своими творениями способствовали развитию в обществе высших сил ума, благороднейших стремлений человеческого сердца и указывали лучшие идеалы жизни.