Тайна соборов

В подстрочных примечаниях Фулканелли и Канселье используется постраничная нумерация. Подстрочные примечания переводчика и редакторов обозначены звёздочками. Поскольку большинство примечаний принадлежит переводчику, Владилену Каспарову, инициалы последнего не приводятся. Исключения составляют краткие экспликации внутри авторского текста, где они обозначены Перев. Примечания Олега Фомина обозначены О.Ф. Владимира Карпца — В.К.

В конце книги содержатся комментарии: В. Каспарова (преимущественно исторические и искусствоведческие), ссылки на них отмечены по тексту арабскими цифрами в круглых скобках; О. Фомина (в большинстве своём кабалистические, метафизические и религиоведческие), ссылки на них отмечены по тексту строчными римскими цифрами; а также В. Карпца (в основном исторические и богословские), эти ссылки обозначены по тексту строчными латинскими буквами (во всех трёх случаях выдержана сквозная нумерация).

Мы сохранили расположение иллюстраций, приводимых Фулканелли и Канселье, в том порядке и точно на том месте, как и в оригинале. Ссылки на иллюстрации приводятся по тексту и в соответствии с оригиналом римскими цифрами, однако в квадратных скобках. Иллюстрации с оборотной стороны снабжены подписями, пронумерованными римскими цифрами, точно так же, как и во французском издании.

Наше издание, как и французское, снабжено указателем, однако русский вариант указателя не является буквальным переводом французского: это связано с омонимией, контекстуальным употреблением и т. п. Например, «Божий Дар» (Le Don de Dieu), в виду отсутствия кавычек в оригинале, может означать как название известного алхимического труда, так и собственно Философский Камень. Авторы пользуются этой двусмысленностью и, расставив кавычки, мы фактически взяли на себя известную смелость и истрактовали, что на сей раз имелось в виду.

Для удобства названия книг, на которые ссылаются Фулканелли и Канселье, в указателе даны курсивом, мифологические и исторические персоналии — прописными буквами (в последнем случае прописными буквами обозначено ключевое слово, в скобках — дополнительное), все остальные понятия — обычным шрифтом. Ссылки на предисловие, комментарии и подстрочные примечания переводчика и редакторов в указателе не даются за исключением отдельных случаев, когда в подстрочном примечании приводится перевод содержащихся в текстах Фулканелли и Канселье латинских или каких-либо других слов и сочетаний, не переведённых ими самими на французский язык.

В приложениях содержатся фотографии готических соборов, барельефов, мозаик и витражей, выполненные Демьяном Ленковым, предоставленные Анной Драгиной и прокомментированные Олегом Фоминым.

Олег Фомин

Предисловия

Братьям Гелиополиса

К первому изданию

Для ученика представлять труд Учителя — тяжёлое и неблагодарное занятие. Посему в мои намерения не входит ни разбирать «Тайну соборов», ни выявлять её содержательность и глубину. Со всем смирением признаюсь в своей неспособности сделать это. Предоставляю читателям самим оценить труд моего учителя по достоинству, а братьям Гелиополиса порадоваться тому, что один из них столь искусно представил на страницах книги своё учение. Время и сама истина довершат остальное.

Автора «Тайны соборов» давно уже нет с нами. Человек покинул этот мир. Сохранилась лишь память о нём. Скорбя о его столь раннем — увы! — уходе, я с болью в сердце воссоздаю образ своего высокомудрого и трудолюбивого Учителя, которому обязан всем. Его многочисленные друзья, неведомые братья, ожидавшие от него возвращения таинственного Verbum dimissum[2], разделят мою скорбь.

Мог ли он, достигнув вершины знания, отвергнуть предначертания судьбы? Нет пророка в своём отечестве. Это древнее изречение объясняет, возможно, тайную причину волнения, которое искра Откровения привносит в одинокую, заполненную трудами жизнь Философа. В божественном огне ветхий человек сгорает полностью. Имя, семья, родина, иллюзии, ошибки, проявления тщеславия — всё рассыпается в прах. И подобно Фениксу поэтов, из пепла восстаёт новая личность. Так, во всяком случае, утверждает философская Традиция.

Учитель знал это. Он исчез, когда пробил предначертанный час, когда был подан Знак. Кто отважится уклоняться от закона? Если бы мне самому суждено было сегодня счастливое восхождение, заставляющее Адепта бежать почестей этого мира, я бы поступил точно так же, несмотря на душевную боль из-за тягостного, но неизбежного расставания.

Фулканелли ушёл от нас. Однако мысль его, напряжённая и живая, навсегда замкнута, как в святилище, в сии страницы, и в этом наше утешение.