Тайна Соколиного бора

У Василька сильно забилось сердце: он сразу понял мысль Федора Ивановича. Василек был готов на все: он пролезет и через эту дыру, вцепится руками в тонкую шею немца и будет давить изо всех сил, пока не задушит! Он начал осторожно просовывать голову в отверстие… Вот уже просунул до половины — и увидел немца, который дремал, сидя на стуле, убаюканный стуком колес. Но в эту минуту паровоз затормозил, загремели вагоны, потом их резко рвануло. Часовой поднял голову и выругался. Все, как по команде, опустились на пол. В отверстии вспыхнул луч карманного фонарика и, обежав весь вагон, погас.

Василек дрожал, как в лихорадке. Еще несколько секунд — и он навалился бы на немца, схватился бы с ним не на жизнь, а на смерть… Василек ясно представлял себе согнутую фигуру часового, его опущенную вниз голову, тонкую, морщинистую шею. Ударить бы по ней топором или полоснуть ножом!

В голове мальчика промелькнула мысль: а что, если на эту шею накинуть петлю?.. Он зашептал на ухо Калачову.

Федор ответил не сразу, и Васильку сначала показалось, что Калачов не слыхал его. Но потом он крепко прижал к себе мальчика и горячо прошептал:

— Молодец! Настоящий молодец!

Через некоторое время в руках Калачова оказалась длинная веревка, скрученная из разорванного в ленты белья, с петлей на конце. Никто в вагоне не спал. Люди были на ногах, глаза у всех горели надеждой. Место возле двери освободили. Калачов осторожно заглянул в отверстие. Часовой снова дремал, качая головой из стороны в сторону, в такт движению поезда.

Затаив дыхание, Калачов подсадил Василька. Тот осторожно протиснулся в отверстие.

Затем все произошло с молниеносной быстротой.

Заарканенного часового потянули к двери. Его автомат стукнулся об пол. Все, кто был поблизости и мог достать рукой веревку, тянули за нее, да так, что Калачову пришлось сдерживать их, чтобы не оборвали. Через несколько минут Василек свалился в тамбур на задушенного часового и нетерпеливо стал искать задвижку в наружной двери.

В вагон ворвался холод. Люди полной грудью вдыхали свежий воздух. Двери были открыты не в ночь и холод, а в жизнь, на свободу!

Первым выпрыгнул из вагона Калачов, вооруженный немецким пистолетом и автоматом, за ним в холодный снег свалился Василек…

Аленка

Аленка появилась неожиданно. Она была бледна, и Иван Павлович сразу понял, что девушка пришла с плохими вестями.

Командир ценил и уважал Аленку, которая была у них лучшей связной с начала существования отряда. До войны Аленка закончила восьмой класс. Когда началась война, она пришла в военкомат с просьбой послать ее на фронт. Здесь ее и увидел Иван Павлович, который в то время сколачивал свой отряд и подбирал надежных связных. Ему понравилась решительность Аленки. Он видел: такая будет отважно бороться с врагом. Он долго говорил с девушкой, а когда предложил ей остаться в тылу у врага и быть связной в партизанском отряде, она недоверчиво посмотрела ему в глаза:

— Не подведете?

Иван Павлович удивился:

— Как же я могу подвести тебя?

— А так, что в армию не пойду и здесь буду… без дела!

Секретарь райкома улыбнулся:

— Думаешь, что оставим, а сами уйдем? Нет, нас здесь оставляет партия. Это приказ товарища Сталина.

— Я согласна, — тихо промолвила девушка и крепко пожала руку Ивану Павловичу.

Юная комсомолка была неутомима. Она передавала командиру отряда важные сведения о врагах, вербовала в отряд надежных людей. И о ней с благодарностью и любовью вспоминал не один только Леня Устюжанин…

— Что случилось, Аленка? — встревоженным голосом спросил командир поздоровавшись.

— Сейчас… расскажу. Воды бы…

Ей подали кружку чаю. Аленка взяла ее в руки, поднесла было ко рту, а потом, раздумав, поставила на стол и обняла ладонями.

Тимка, сидевший в ожидании распоряжений командира у выхода, с интересом разглядывал девушку. Он не видел ее глаз, обращенных к Ивану Павловичу, но видел тонкую, высоко поднятую бровь, длинные ресницы, короткий нос, густые светлые волосы. Аленка почувствовала на себе внимательный взгляд мальчика и обернулась. Посмотрев на Тимку лучистыми серыми глазами, девушка улыбнулась и снова обратила лицо к командиру.

«Красивая! — подумал Тимка. — Очень красивая».

Аленка спросила Ивана Павловича:

— Вы слышали, что в наших лесах объявился какой-то отряд.

— Отряд? — переспросил Сидоренко.

— Человек двадцать пять. Говорят, десант.

Иван Павлович поднялся с места:

— Десант, говоришь? Ну-ну, интересно… Что ты об этом знаешь?

— Сама видела.

Аленка рассказывала, забыв о чае: