Тайна «Соленоида»

Юрий с удивлением посмотрел на Ярцева, но тут же сообразил, что тот хочет проверить захваченного.

Вилли тревожно посмотрел на Ярцева, на Курганова. Он уже снял с себя скафандр и стоял в каюте, одетый в шерстяные вязаные брюки, шерстяной свитер и вязаную шапочку с наушниками-клапанами, на ногах — толстые шерстяные чулки.

Действия русских были не совсем понятны Строкеру. Он считал, что его появление на «Соленоиде» вызовет суматоху, удивление, испуг. А в действительности не произошло ни одного, ни другого, ни третьего. Больше того, они, кажется, ожидали его или его брата. Но откуда они знают Гарри? И почему этот капитан догадался, что он притащил в лодку две мины? Одни загадки…

Юрий вышел из каюты. Ярцев остался наедине с Вилли Строкером. Каюта была небольшая, одноместная. В ней был откидной столик, трехногий стул и рундук, служивший одновременно и койкой.

Капитан плотнее прикрыл дверь, сел на рундук и сказал пленнику:

— Садитесь. Рассказывайте, кто вы, зачем прибыли на лодку, откуда. Имейте в виду, мы будем держать вас на этой лодке до тех пор, пока не расскажете всю правду. Если вы заложили где-то мины, то взлетите на воздух или просто пойдете на дно вместе с лодкой.

Вилли молчал. Время терпело, можно подумать, как себя держать. А мины можно обезвредить… Впрочем, пожалуй, лучше сказать про мины, их все равно обнаружат…

Вошел Курганов.

— Я оставил мины в трубе, — четко выговаривая слова, сказал Вилли.

Ярцев и Курганов понимающе переглянулись.

— Ну, хорошо, посидите, подумайте, — заметил Ярцев и встал. — Не пытайтесь бежать — за дверью часовой. Если надумаете сообщить нам еще что-нибудь, скажите часовому.

Вилли остался один. Медленно потянулось время. Лодка чуть всплыла, открылся иллюминатор в борту — и в каюту проник дневной свет. Вилли увидал через круглое оконце город на берегу, суда возле причалов, бухту.

Сколько он так просидел, глядя в иллюминатор, неизвестно. Вдруг дверь открылась, и в каюту вошел Гарри. Это было так неожиданно, что у Вилли сам собой раскрылся от удивления рот.

— Гарри?

— Вилли?

Восклицания раздались одновременно. Братья бросились навстречу один другому, обнялись.

— Как ты здесь очутился? — спросил Гарри.

— Откуда ты взялся? — спросил Вилли.

И начались расспросы.

Когда разговор вошел в нормальное русло, а история каждого, с момента расставания, стала известна другому, Гарри сказал:

— Вот что, Вилли, расскажи все это капитану Ярцеву, а еще лучше Сахарову.

— А меня не расстреляют?

— Конечно, нет, чудак. Русские неплохие парни и очень ценят честность, искренность, правду. Кроме того, твои показания помогут им уничтожить «Каракатицу», а вместе с ней и Томпсона. Ты знаешь, если Томпсон подохнет, Моррил никогда не узнает, что мы тут делали. Тогда и отец с матерью не пострадают. А как нам быть дальше — посмотрим.

Вилли несколько минут молчал, задумчиво глядя в иллюминатор, потом решительно поднялся и сказал часовому, приоткрыв дверь:

— Передайте капитану, что я имею кое-что сообщить ему. — Вернувшись на свое место, он тихо заметил, глядя на брата: — Если бы не ты, я, пожалуй, никогда бы не открыл русским, где «Каракатица»…

Ярцев пришел вместе с полковником Сахаровым.

— Прежде всего расскажите, как вы попали в залив и на лодку «Соленоид», — попросил Матвей Ильич. — А потом доскажете и все остальное.

Вилли ответил на вопрос полковника.

— Томпсон на лодке? — спросил Матвей Ильич.

— Да, на «Каракатице».

— Где находится «Каракатица»? Покажите на карте.

Сахаров достал из планшета карту и расстелил на столике. Вилли ткнул пальцем в самое синее пятно в заливе.

— Когда «Каракатица» должна покинуть бухту?

— Этой ночью.

— Это вы доставили чертежи «Соленоида» на «Каракатицу»?

— Да, я. Чертежи все еще на лодке.

Сахаров пристально посмотрел на Вилли, спросил:

— Вы, может быть, хотите сказать, что их еще можно вернуть?

— Вернуть? — не понял Вилли. — А каким способом?

— Ну, было бы желание, а способ можно придумать, — заметил Матвей Ильич. — Например, вы могли бы вернуться на «Каракатицу» и передать Малькольму и Томпсону, что мы перекрыли горло бухты сетью, заминировали, и что им теперь не уйти. Надо сдаться. Если бы вы передали им эти слова, то есть наше предложение, то оказали бы нам большую услугу. Я не сомневаюсь, что суд, когда вы предстанете перед ним — перед нашим, советским судом, — суд примет во внимание вашу помощь нам и смягчит наказание.

— Нет, я не хочу возвращаться на «Каракатицу», — решительно возразил Вилли.

— Волк не таков, чтобы сдаться без боя. А меня непременно застрелит, как только узнает, что «Каракатица» обнаружена. Ведь это я выдал ее вам, верно?

Волк сразу же поймет, как все произошло.

— Это лишь твои предположения, — заметил Гарри. — Томпсон может и не узнать ничего.

— Нет, нет, — настаивал на своем Вилли. — Волк попытается вырваться из ловушки, «Каракатица» наткнется на мины — и пойдет ко дну. Так что все равно смерть. Или ее потопят миноносцы, если ей даже удастся вырваться в море.