Тайна Сорни-най

Телепатия, ясновидение… Может, в мире на самом деле действует какой-то универсальный принцип, разгадав природу которого можно объяснить многое, кажущееся еще загадкой?

Дух и материя… Материю можно ощутить, измерить. Наши переживания, настроения, чувства, именуемые душой, происходят в нас же. Может быть, наши души, наш разум подобно радиоволнам или свету находятся и здесь, и там, и всюду. Может, наши мысли и переживания уходят в пространство, а кто-то близкий, родственный, настроенный на ту же волну души, ловит их и переживает, думает вместе с нами?

Или человек действительно так дремуч, невежествен и суеверен, что, называя себя материалистом, в душе вечно будет верить, во что-то сверхъестественное и потустороннее, прикрываясь неоткрытостью законов природы и мира?

— Что это я колбасу жую! — глядя на веселую игру огня, воскликнул Сергей, будто пробудившись от сна. — Для того ли приехали на охоту? Ведь у нас где-то рябчики… Бульончик!.. Сравнимо ли?! Правда, Музгарка?! Ну, скажи!

Музгарка лежала у порога, подложив под голову лапы, ожидающе поглядывая на хозяина.

— Сейчас, милая. Расщиплю. Тебе потроха. А мне… Да и тебе бульончику. И косточки. Соскучилась, наверно, по свежей крови…

Вдруг Сергей уловил, что говорит не своим голосом. Так Ильля-Аки разговаривал обычно с собакой. Здесь же, перед этой пляшущей Сорни-най, ему стало как-то не по себе. Совестно перед самим же собою.

— Докатился до Ильля-Аки! — воскликнул он, обращаясь то ли к собаке, то ли к огню, то ли к самому себе. — Не хватало еще принести жертвы духам!..

Он плеснул на дно стакана водки. Выпил. Просто так. Ни о чем не думая. Не посвящая ни огню, ни хранителю избушки, ни хозяину этого лесного уголка леса. Так, как обычно. Когда ездили на охоту целым коллективом, с новыми людьми. Там была богом даже не добыча. Нет! Водка там была богом. Ей молились. Ее убивали. Ей приносили в жертву себя. Веселая охота…

И сегодня, уходя на охоту, он не забыл, помимо всего прочего, взять водки. И теперь выпил он не потому, что замерз или устал, а просто так, по-современному. Какая охота, если не выпить! Это стало неписаным законом, традицией, обычаем. С некоторых пор эти коллективные вылазки ему стали не совсем приятными. Не отдохнешь на такой охоте, а больше устанешь. И голова болит. Ему хотелось побыть одному. Вот так, как сейчас. Глядеть на огонь, слушать себя, думать…

Значит, телепатия… Даже если телепатия на самом деле есть, то с Венькой разве свяжешься? Сработает ли? А может, уже давно стали мыслить и чувствовать на разных волнах? Может быть, никогда не были близкими по душе, а просто случайно по молодости и работе были связаны? И это называли дружбой?

К тому же Венька очень занят. Даже сейчас, вечером, он наверняка на телефоне. Звонит. Если звонит подчиненным — в голосе сталь. Не терпит Венька расхлябанности, уважает силу, любит послушание подчиненных.

— Ты слушай меня! — кричит он обычно в трубку. — Да не тараторь! Слушай меня — и все будет в порядке!..

Если он звонит начальству — голос у него другой. То в голосе у него по-прежнему звенят властные, стальные нотки, то тают, будто охваченные каким-то жаром. Иногда совсем непохожим на себя становится. Горько думать, что происходит это не с чужим человеком, а с недавним другом, с которым немало дорог пройдено. Телепатия… Но поможет ли она душевному общению друзей на расстоянии?

Странное создание человек. Далеко люди друг от друга — а думы не покидают, хочется общения…

В избушке стало совсем тепло. Даже уютно. Но уют этот был какой-то непривычный, необыкновенный. И этот древний допотопный чувал с открытым и ярким огнем, и таинственный полумрак пустых углов лесной избушки, и доверчивые глаза лайки, и выпитая водка — навеяли какое-то особое, необыкновенное состояние. Он полулежал на расстеленном овчинном полушубке у этого древнего огня, а в мыслях жил в той, вчерашней жизни. Нет, она не отпускала его. Наоборот, здесь, в таежной глуши как-то острее и ярче заплясали вчерашние волнения, заботы. Конечно, не производство с его мощными машинами и не механизмы и аппараты, как бы они ни были тонки и умны. Не они его волновали… С людьми как-то сложнее…

Ну что такое, например, дружба?

…С некоторых пор для Сергея стал непонятным его лучший друг Венька. Вроде такой же, как прежде, и что-то было все же не так. Как-то каждый из них стал сам по себе. Пути их, что ли, разошлись? Или каждодневная суета беспричинно разъединяла, или просто возраст сказывается?

Неизвестно, как относился к этому Венька, но Сергею недоставало прежней близости и тепла.