Тайна «сороковки»

Принципиальным сторонником атомных реакторов, где замедлителем нейтронов служит тяжелая вода, был А.И. Алиханов. Действительно, для работы такого реактора требовалось в 15 раз меньше урана, чем с графитовым замедлителем. В условиях, когда в СССР в то время даже не были разведаны месторождения урана, это был серьезный аргумент в пользу реакторов на тяжелой воде. Однако во всем Советском Союзе было не больше двух килограммов тяжелой воды, а требовались ее десятки тонн. Процесс ее получения был очень дорогим и требовал колоссального количества электроэнергии. Руководители уранового проекта считали, что графит производить дешевле и быстрее, чем тяжелую воду. Спустя десять лет опыт работы того и другого типа реакторов показал, что тяжеловодные имеют больше плюсов, чем уранграфитовые. Но "поезд, что называется, ушел" и преимущественное развитие в советской атомной промышленности получили уранграфитовые реакторы.

Если плутониевую бомбу можно было получить тремя методами, то урановую бомбу — двумя: газодиффузионным и электромагнитным. Разработку газодиффузионного метода получения урановой бомбы возглавил И.К. Кикоин, вызванный для этого Курчатовым из Свердловска в Москву. Метод электромагнитного разделения изотопов урана разрабатывала группа исследователей под руководством Л.А. Арцимовича в составе другого сектора Лаборатории № 2.

Чрезвычайно важным было изучение физических и химических свойств плутония. Кроме атомного реактора в микроколичествах его можно было получить с помощью циклотрона. Однако в Москве циклотрона не было. Строить циклотрон на пустом месте было нереально — война!

Еще до войны начал действовать циклотрон в Ленинграде. И.В. Курчатов поручил Л.М. Неменову привезти из Ленинграда основные элементы циклотрона.

Двадцать пятого сентября тысяча девятьсот сорок четвертого года циклотрон начал наработку первых миллиграммов плутония.

Чтобы быть использованному в атомной бомбе, плутоний, после получения его в атомном реакторе, должен пройти ряд сложных химических процессов. Для разработки промышленной технологии выделения плутония из облученного нейтронами урана был привлечен академик В.Г. Хлопин. Напомним, что до войны В.Г. Хлопин являлся председателем "Урановой комиссии", однако оказалось, что она теперь не нужна. Более того, В.Г. Хлопину и В.И. Вернадскому весной 1943 г. не было известно, что решением Государственного Комитета Обороны созданы новые исследовательские структуры по урановой проблеме. Однако выход из этой болезненной для Хлопина ситуации был найден, в немалой степени благодаря тому, что основатель радиевой промышленности в России сумел преодолеть свои амбиции ради общего дела.

Под руководством Хлопина в разработку новой технологии включились ведущие специалисты Радиевого института: Б.А. Никитин, И.Е. Старик, В.М. Вдовенко, А.П. Ратнер, Г.М. Толмачев. [33]

Быстро возраставшее количество секторов в Лаборатории № 2 и предстоящее строительство атомного реактора требовали значительной территории.

Несколько дней Курчатов, Алиханов и сотрудник аппарата ГКО С.А. Белезин искали подходящее здание для лаборатории, пока не нашли на окраине Москвы в Покров-ско-Стрешневе большой пустырь с недостроенным зданием Всесоюзного института экспериментальной медицины. Как оказалось впоследствии, место было выбрано очень удачно, на перспективу.

Глава 7 УРАН ВОЗИЛИ… НА ИШАКАХ

В то время, как на окраине Москвы рос первый научный центр по исследованию урановой проблемы, за тысячи километров от столицы шли поиски урановой руды. Для работы первого экспериментального атомного реактора было необходимо не менее ста тонн урана. Накопление такого количества урана было сложнейшей задачей, так как в стране отсутствовала уранодобывающая промышленность. Поэтому первое решение Советского правительства по "урановому проекту" было принято еще 27 ноября 1942 года. Государственный Комитет Обороны поручил Наркомату цветной металлургии приступить к производству урана из отечественного сырья. Комитету по делам геологии при Совнаркоме поручалось проводить разведку урановых месторождений. В 1943 году в этом комитете был создан отдел радиоактивных элементов, а во Всесоюзном институте минерального сырья имени Н.М. Федоровского — специальный урановый сектор № 6. Его возглавил профессор Д.И. Щербаков. [34]