Тайна совещательной комнаты

— Где-то в два, узнайте сами. А для чего вам? Какая разница, надо спешить, а не выяснять время отлета. Необходимо, чтобы при втором досмотре эту флешку у него отобрали, нельзя допустить, чтобы он улетел с ней в Японию. Вы поняли, Тульский?.. Да, выполняйте и звоните мне сразу, что там у вас.

Тульский у себя в кабинете подумал, сверился с базой мобильного, но стал, не торопясь, искать справочник в столе. Не нашел и позвонил в справочную, узнал время отлета рейса на Токио и спросил номер линейного отделения милиции аэропорта. Потом он стал набирать этот номер по городскому телефону и искать там Андрея Семеновича Шмелева, которого на месте не было. Поглядывая на часы, он стал требовать, представившись, найти этого Шмелева, но не очень настойчиво.

Понедельник, 31 июля, 13.00

— Ну что, поехали в суд? — спрашивал тем временем Мурат Исмаилович Кузякина, который остался за барьером таможенного досмотра — Океанолог уже прошел его без лишних вопросов и махал Журналисту рукой от стойки регистрации. Вот он уже сдал чемодан, но флешку, как успел заметить Мурат, положил в портфель.

— Да, поехали, — сказал Журналист, — Теперь уже все в порядке.

Они пошли к выходу из аэропорта и к машине, стоявшей прямо под знаком. Инспектор ГАИ, ошивавшийся неподалеку, посмотрел, как они садились в машину, но не сделал никакой попытки к ним привязаться.

— Номер блатной, — пояснил Кузякину Мурат. — Три тысячи баксов отдал. Но не жалею, видите, помогает. За деньги же все можно купить. Или вы так не считаете?

— Наверное, — неопределенно сказал Кузякин. — У меня нет таких денег, чтобы три тысячи за номер платить, так что я вам точно не могу ответить.

Тем временем Драгунский уже проходил второй досмотр, который не вызвал никаких вопросов к нему, так же как и на таможне. Он прошел в отгороженный от общего холла зал ожидания перед вылетом и поставил портфель на колени.

Понедельник, 31 июля, 13.20

Тульский дозвонился наконец до своего знакомого начальника в Шереметьево.

— Как жизнь, Семеныч? — первым делом осведомился он. — Да, у вас там жизнь беспокойная, хотя где сейчас спокойно, у нас вот тоже… Слышишь, Семеныч, просьба к тебе такая есть… Ага. Сейчас у тебя в порту некто Драгунский Вячеслав Евгеньевич должен контроль проходить перед отлетом в Токио, рейс у него в четырнадцать ноль-ноль. У него при себе флешка — знаешь, что это такое?.. Ну правильно, маленькая такая. На ней записаны какие-то там важные сведения, ну, я точно не знаю, меня самого только что попросили… В общем, надо сделать так, чтобы он эту флешку с собой не провез… В Токио, да… Ну да, сам пускай летит, а штуку эту надо отобрать… Откуда я знаю как, сами придумайте там что-нибудь… Ну конечно, неофициально… Ну, там государственная тайна или что-нибудь… Ну улетит так улетит, это же неофициально, я тогда им так и скажу… — Он посмотрел на часы, которые показывали без двадцати два, и стал заканчивать разговор: — Ты мне свой мобильный дай, Семеныч, для таких случаев, а то я тут искал… Да был где-то, я, наверное, потерял, понимаешь… Ага…

Он нашел в своем мобильном номер Андрея Семеновича Шмелева, но дальше ничего исправлять не стал, только поддакивал: «Так, так!..» — потому что номер был тот самый. В конце концов, сам он с этой задачей справиться бы не сумел. А если Океанолог и правда сумеет добраться до своих друзей на Британских Вирджинских островах, результат может оказаться интересным. Надо бы на эту экспертизу еще раз взглянуть, подумал Тульский, но просить теперь у судьи разрешения посмотреть ее в деле — это было бы уже чересчур. У Елены Львовны Кац точно есть ксерокопия… Ты что, подполковник? Зачем это тебе?

Океанолог предъявлял стюардессе-японке посадочный талон, о чем-то уже любезно поговорил с ней по-английски, и она показывала ему рукой куда-то в салон.

Понедельник, 31 июля, 14.30

Лисичка нервничала, но ничего, конечно, не говорила ни прокурорше, ни тем более судье, который тоже нервничал и никак не мог решить для себя: хотел бы он, чтобы присяжный пришел и процесс продолжался, или лучше, чтобы уж сразу коллегию и распустить. Эльвира Витальевна по случаю испортившейся погоды уже нацепила подаренный вчера Лисичкой свитерок.

— Посмотри, — сказала она подружке, когда та вернулась в зал, — сзади нормально сидит? А не бросается в глаза, что только что из магазина?

— Если ты не будешь все время одергивать, то будет незаметно, — сказала Лисичка, — А вообще, тебя дело интересует или только твой бюст?

— При чем тут бюст? — обиделась прокурорша, — И что он тебе все время не дает покоя, завидно, что ли? А что вообще происходит, Кузякин-то придет?

— Придет, не надейся, — прошипела Лисичка, поняв по лицу адвокатессы, что она тоже слышит слишком громкий, даже когда та говорила шепотом, голос Эльвиры, — Сиди здесь, я пойду в коридор, мне еще надо позвонить.